|
Как поработать в Америке бэби-ситтером и вернуться оттуда живой,
или жизнь наших эмигрантов.
А начало этой авантюры пришлось на самый разгар нашей так называемой «перестройки». Когда все бросились, кто на добычу денег, кто новых впечатлений, кто того и другого. Когда кто был ничем - стал всем, кто–то разбогател, кто-то еле- еле сводил концы с концами. Короче, в воздухе запахло деньгами.
Надо что-то делать, решили дамы одного закрытого КБ, выпускавшего бумагу для производства теперь никому ненужной продукции для обороны против главного враrа - Америки. Теперь бывший враг оказался не враг, а друг, который впустит нас в закрома МВФ, откуда мы благополучно выйдем голыми. Но это все будет потом, а пока лучшая половина человечества стала ломать голову, как заработать денег в успешно катящейся ко дну Родине. Одни, и я в том числе, почуяв, что без бухгалтеров экономика Родины сразу встанет, экономика страны остро нуждается в бухгалтерах, побежали на курсы бухгалтеров - единственное место, где можно заработать. Как потом оказалось, взяли верное направление. Другие в поисках удачи кинулись в челночный бизнес.
А я в первых рядах побежала и записалась на курсы бухгалтеров, чувствуя, что не мое это, но надо Федя, cказала я себе. Прихожу домой, довольная сделанным усилием над собой, рассказываю мужу о своем подвиге.
-А тебе это надо? - спрашивает он
-Да брось ты, ходи ты на свою аэробику, продолжай прыгать и не думай о бухгалтерии, это не для тебя.
-А что для меня, дорогой?
-Ну не знаю, что-то другое.
И я с большим чувством облегчения, принятым за меня решением плюнула и пошла прыгать дальше.
Но время идет, перестройка набирает полную силу, а денег как не было так и нет. И вот, как-то, стою в нашей конторе и думаю, какую дорогу выбрать, а ко мне подходит одна из сотрудниц и предлагает:
-Лена, у меня одна знакомая организует меховое ателье по пошиву шапок, пойдем обещают хороший заработок.
-Ты что, сдурела? - отвечаю я.
-Ракеты видела, как мастрячат, когда была на практике, и компоновку оборудования в пусковой установке чертила, надежность пуска ракет считала, а как мастрячат шапки не видела, иголку держала по настоящему только на уроках труда в 5 классе, да и то у меня выше тройки оценка не поднималась, а уж шить из меха - это что-то из области фантастики.
-Ну и что, на то время перемен, - ответила мне Людмила.
-Они наоборот набирают теток из инженеров, поскольку они люди дисциплинированные и вообще, раз неучи их устраивают, что волноваться-то, научат!
И вот мы берем отпуск за свой счет в своей конторе и бросаемся в скорняжное дело. И что самое странное, уже через месяц у нас идет выпуск меховых шапок из песца и норки различных фасонов и сдельная оплата труда, причем раза в три выше, чем в нашей конторе. И, наступая на свою душу и все остальное, ходили туда аж несколько месяцев, а почему, наступая? - из-за так называемого директора этих рогов и копыт, который из кочегаров был поставлен обзываться директором. Он с таким наслаждением играл эту непривычную и ужас как интересную новую для него роль. Сидя в кресле под хмельком, с тремя классами образования, он вызывал к себе каждый день умных теток с высшим образованием и давал наставления. Производственная деятельность не затрагивалась, а носила чисто философский, нравоучительный характер, причем подавалось это в оскорбительной форме. Он просто упивася своим величием. Ему удавалось доводить до слез бедных баб из инженеров с высшим, тем самым мстить за свою прежнюю жизнь без высшего. Он нас вызывал к себе, не предлагая даже сесть, и с умным видом нес ахинею, очень похожую на сцену из фильма «Я шагаю по Москве», где полотер изображает из себя известного писателя и наставляет молодежь, как надо писать. И на нашем месте надо было бы его послать туда, куда сейчас всех посылаем, без всякого стеснения, но тогда перестройка только набирала силу, и мат не проник в наше сознание так широко, как сейчас. Мы, бабы из закрытых НИИ, все принимали за чистую монету, в слезах уходили от него. Потом, через полгода, он опять пошел на свое старое место, куда-то что-то охранять. Продлилась эта авантюра с меховой мастерской, в общем, не долго – поскольку, как потом выяснилось, эта мастерская была просто прикрытием, а основная сфера деятельности заключалась в отправке качественной пушнины из зверосовхоза Ленинградской области в Грецию, а уже оттуда привозились шубейки из огрызков меха, сделанных якобы из пушнины зверосовхоза нашего мехового ателье. Но вскоре что-то там не сработало - то ли дали кому мало, то ли на чем-то попались, короче, вернулись мы в родную контору, с чувством такой радости, точно в дом родной после лета проведенного в пионерском лагере, где все свои, домашние, родные. И хотя по прежнему денег в конторе почти не платили, были счастливы, подтверждая старую истину - не в деньгах счастье. Но дух предпринимательства и авантюризма, которым была заражена вся Россия, неустанно искал пути приложения. И тут как раз в газете обьявление: «Женщины до 50 лет, с высшим образованием приглашаются на работу в США беби–ситером» (а по-русски нянькой).
И вот я, «до и с высшим», прихожу в контору на Невском, где инициативные, умные евреи делают свой бизнес на «до и с высшим», и, как потом стало понятно - бизнес выгодный. Папаня там в Америке делал за деньги липовые приглашения, а здесь сынок собирал теток и пачками отправлял к папе. Они оплачивали дорогу (в то время рублевый аэрофлот брал недорого), а за этот рабский труд без оплаты в течение 4-х месяцев, с каждой бабы они получали чистого дохода около двух тысяч долларов. И, если учесть, что поток был очень плотный, почти 30 человек в месяц, то получается неплохая прибавка к пенсии, как говорил в те времена в рекламном ролике Леня Голубков. Ведь все правильно, эти умные евреи хорошо учились в школе и знали из истории древнего мира, что самый выгодный бизнес – это торговля рабами, а не шитье шапок и бухгалтерия, и уж тем более, проектирование стартового оборудования для пусковых установок.
В общем, иду я в эту контору на Невском, мне дают бумагу с условиями договора, но все написанное на бумаге принимает смутные очертания и заслоняется очертаниями мечты увидеть Америку, Нъю-Йорк. Это сейчас мир как–то весь сьежился и стал единообразным - далекая Африка, Азия, Китай благодаря развитию телекоммуникационных средств стали не так сказочно-притягательно недосягаемы. А тогда при одной мысли увидеть заграницу, и особенно Америку, просто дух захватывало. Ренуар говорил: «Зачем путешествовать - природа и история есть везде», но я до этой мудрой мысли еще не доросла. Жилка авантюризма у меня от прабабушки досталась, которая в юности пошла в революционерки, как рассказывал мой папа. Правда до метания бомб дело не дошло, но листовками баловалась. И у меня была в то время эта недосягаемая мечта увидеть рай и сравнить его с этой чертовой страной, которую мы хаяли на всех углах - с газет, по телевидению - и на которую продвинутая интеллигенция наклеила ярлык «Совок». И эта чертова страна позже, уже там, в этом раю, мне казалась самым прекрасным местом, где можно общаться, разговаривать с людьми не только о деньгах и сексе, а еще о чем то другом - о литературе, о прочитанных толстых журналах и просто о жизни, но это было все потом, позже, а сейчас я мечтала...
И мечта стала реализовываться сначала в виде американского посольства, куда я пошла за разрешением пустить меня в рай. Я одела свое солидное пальто, надела очки при отличном зрении (попросила взаймы), убрала макияж и сделала прическу строгой учительницы, у которой здесь все есть: «и виллы, и грабли», и которая едет не искать хорошей жизни, а просто хочет повидать любимую подругу, по которой смертельно скучает. Смазливых, симпатичных баб посольство не пропускало – мало ли захапает американского ковбоя и
останется в их раю. И действительно, пока я стояла в посольстве, увидела много пролитых слез, - не пущают суки-американцы молодых, красивых баб – боятся, что френдов ихних подберут и останутся у них навсегда. Одну девицу, успевшую здесь на себе женить ихнего мужика, не пущали, и она ревела горючими слезами, мне ее пришлось отпаивать валерианой, но за свободу надо платить, хотя бы слезами. Это сейчас понятно, что представляет из себя Америка, и жизнь там намного тяжелее, чем у нас - стрессы и депрессия, тревога потерять работу перекрывают все чудеса капиталистического мира. А тогда мы, русские идиоты, думали, что это у нас тюрьма, а там свобода, демократия. И за демократию мой муж-идеалист уезжал с дачи в августе месяце 91 года стоять на баррикадах, вместо того, чтобы выкапывать картошку. Это потом, позже было прозрение, а тогда я вся в стремлении увидеть чудо-страну, страну неограниченных возможностей, отправилась в американское консульство. Своим строгим видом в очках показывая, что я не какая-то там легкомысленная, а серьезная женщина средних лет, убедила чиновника, что я материально обеспечена, и мне и здесь хорошо, мне дали разрешение!
Еще до похода в консульство у этой конторы по найму нянек я увидела женщину средних лет, которая подписала контракт с умными евреями, и отправлялась на 2 месяца раньше меня. Мы с ней познакомились, обменялись телефонами, и обещали найти друг друга там, на чужбине. Здесь в Питере у нее остался муж, который был за ней, как за каменной стеной, со дня регистрации их брака, и дочь 12 лет. Оля, так звали эту женщину, умела все - и квартиру отремонтировать, и кран заменить, и электрику починить, и деньги еще заработать, купив где- то подешевле и продав подороже, и на все смотреть с юмором, ничего не бояться. Ее поход в Америку никакого отношения к романтике не имел, в отличие от меня (у меня был нормальный мужик, который зарабатывал сам). У нее цель была другая - заработать денег на жизнь ее семьи и главное обеспечить дочь.
Я хочу сделать маленькое отступление. Я к мистике отношусь скептически после общения с такими ее представителями, как Чумак и Тяньшанский, причем в личном контакте. На сцене я поняла, что это полная прохиндиада. Но будучи еще здесь в России мне приснился сон, что мы с Олей бродим по улицам Нью-Йорка, ходим по обувным магазинам, причем мне очень четко запомнился этот сон - улицы, дома и, что самое смешное, туфли. Так вот уже в Америке мы с Олей в точности совершили эту прогулку, и я узнавала эти дома и узнала свои туфли, которые купила в одном из магазинов, но это так, лирическое отступление.
Я мечтала, что приеду в Америку и буду работать как можно лучше, буду учить малышей французскому и буду очень-очень стараться, потому что меня ждут тут чудесные люди. Так думала великовозрастная дура, дожившая до 45 лет и считающая, что все люди братья, что нельзя толкаться локтями, пробиваясь к месту под солнцем и что пословица «кто смел, тот и сьел» это просто красивое сочетание слов, не относящееся к жизни. А все потому, что все мы родом из детства. И в тот день, когда 38 с лишним лет назад нас принимали в октябрята, мы с девчонками стояли у нашего дома, ужасно гордые и счастливые, что мы теперь октябрята, и строили планы, какими мы станем хорошими девочками, как мы теперь будем всем помогать, будем делать добрые дела, как гайдаровские тимуровцы. Вот такой я осталась к стыду своему и в 45 лет, отправляясь в Америку. Но что делать, бабы всякие нужны, бабы всякие важны, даже такие дуры.
И вот я в Пулково машу рукой сыну и мужу. В зале ожидания знакомлюсь с двумя особами, которые через эту же фирму отправляются поклониться статуе свободы. Одна колоритная дама - главный инженер какой-то фабрики, другая попроще, работала в ателье портнихой. Ни та ни эта, как они сказали, возвращаться в Союз не собираются. Главный инженер, высокая, хорошо одетая и знающая себе цену женщина лет 50–ти, с начальственными нотками в голосе, сказала:
-Я не дура. Они думают, что заработают на мне. Черта с два! Это я поеду до Америки за их счет, а потом помашу им рукой и буду работать на себя.
Хотя, когда мы подписывали договор, нас предупредили, чтобы не вздумали их одурачить, что мол у них длинные руки и все адреса у них есть, и если что, то родственников разрежут на куски. Главный инженер все продумала, на то и главный инженер, и этого не опасалась. Ну а вторая, что попроще, та честно, как и я, собиралась отработать 4 месяца, а потом искать мужа и остаться в раю навсегда. Я же, авантюристка Лена, собиралась честно отдать заработанные деньги умным евреям, а багажом впечатлений поделиться с семьей, поскольку вероятность делиться деньгами, заработанными честным трудом, была мала. Забегая вперед, скажу, что так все и вышло - совсем как по трансерфингу (есть такая методика исполнения желаний, материализация мысленных установок). На наших примерах, как оказалось, все сработало.
Ну вот я в самолете, впереди 12 часов полета и предвкушение новых впечатлений. Со мной сидят студенты, которые уже не первый раз в Америке. Громко болтают, делятся впечатлениями, рассказывают, как скучно жить в Америке. Я слушаю их, удивляясь. Почему они говорят, что ни за что не хотят там остаться жить?
-Неинтересно, скучно, у нас жить лучше, - говорят они .
Тогда это казалось противоестественным, запретный плод кажется всегда таким сладким, так хотелось заглянуть за железный занавес. А за занавесом открылось вовсе не то, что представлялось. Смотрю на семью, в слезах покидающих свою Родину-уродину, сидят, плачут, льют слезы по прежней жизни, молодости. Вот идиоты, я сидела и завидовала им. Точно также, покидая Америку, я завидовала себе, и у меня было чувство жалости к тем русским, которые были приговорены там остаться навсегда .
Но это потом, а сейчас с ощущением новизны и в поисках новых ощущений – вперед!
И вот мы в аэропорту Нью-Йорка. Там нас обещали встретить. Мы видим плакаты с нашими фамилиями у мужика средних лет. Улыбаясь уже не русской улыбкой, он нам представляется Алексом, что в переводе на русский просто Саша. Он ведет нас к своей машине, мы усаживаемся.
-Ну что, девчонки, закурим, - предлагает он нам, но мы дружно отказываемся .
-Что вы, что вы, мы женщины без вредных привычек, мы не курим, - хотя все девчонки, особенно двое из нас, заядлые курильщицы. Еще в конторе по найму в Питере нас предупредили, что курящих женщин они сразу отбраковывают и предлагают худшие условия.
-Ну тогда давайте свои паспорта и поехали.
Средний персонал на то и средний, я и портниха ослушаться не смеют. Надо так надо, если Родина говорит «Вперед!» - в атаку. Я и Рита сразу протягиваем краснокожую паспортину, а руководящий персонал всегда знал, как надо действовать. Главный инженер протягивать не спешит, и вообще не собирается расставаться с документом. Когда Алекс отвернулся, она показала ему только входивший тогда в обиход, сейчас очень популярный, жест рукой. Мы две дуры сидели, открыв рты. Ведь нас всегда учили, что обманывать нехорошо. Но боже мой, как же нас неправильно воспитывали дома и в школе, ведь тогда бы не мы ехали пахать на дядю, а на нас пахал бы дядя. Но кто знал, что грянет перестройка, и все моральные ценности перевернуться с ног на голову. И некоторым будет очень даже комфортно стоять на голове.
И вот мы выезжаем из аэропорта и во все глаза смотрим на проносящийся пейзаж. Господи, неужели это не сон, и мы в Америке!!!!
И Вот она Америка, страна неограниченных возможностей! Аэропорт Кеннеди! Мы прилетели в январский, пасмурный день. Глядя из окна машины, я очень была настроена увидеть ожидаемое чудо, но … не увидела. Эти хваленые дороги Америки вовсе не так уж и безукоризненны, а с заплатками и выбоинами, летающими обрывками бумаги и невзрачными домами по сторонам. Мусора на тротуарах тоже хватало, конечно не столько, сколько у нас сейчас, но в 91 году Ленинград еще не был так завален и превращен в помойку. Так что возгласов восхищения Алекс от нас не услышал. А когда мы вьехали в район Бруклина, убогость построек и грязь просто опечалила, это сейчас бы обрадовала, что не все же только у нас плохо, но тогда хотелось сказочной Америки, праздника впечатлений.
Мы остановились около 2–этажного обшарпанного дома. Поднялись по скрипучей лестнице на второй этаж и вошли в комнату, где за облезлыми столами уныло сидели молодые и старые мужики интеллигентно-еврейской национальности с очень печальным видом. Эти мужики эмигрировали несколько лет назад и очень пытались врасти в эту жизнь и породниться с Америкой, но это плохо у них получалось. Сердце сжалось печалью и состраданием и к ним, и к себе. Несколько сотрудников в дальнейшем смогли врасти в американский образ жизни, уехав из места оседлости нашей эмиграции - Брайтона, подальше от своих соотечественников, купив в рассрочку свои дома и, приезжая в «Центрлпарк» бегать трусцой, как настоящие американцы, но в этой конторе было только двое, которым это удалось. Контора эта была многопрофильная, как мы потом уже узнали. Кроме баб из России и СНГ, приезжавших на работу бэби-ситтерами, они устраивали на работу по уборке домов уже живущих там эмигрантов женского пола. Служба знакомств и девочки по вызову – это тоже их сфера. А так же они брались и за легальное устройство на жизнь в Америке, и за все проценты драли просто бандитские. Был еще один вид работы – это ухаживать за старыми мужиками, и в зависимости от запросов этих дряхлых, «хочущих» еще услад телесных, но мало что могущих, эта сфера услуг была тоже охвачена. Короче, уныло-тягостное впечатление произвело это учреждение. А бизнес у конторы был очень даже прибыльный, только для его хозяев. Вот, к примеру, одно из направлений - устройство баб бэби-ситтерами в эмигрантские семьи. За одного ребенка платят 600$ в месяц , а в контракте записано, что первые 4 месяца счастливая дама работает бесплатно, якобы отрабатывает билет на самолет, визу и сопровождение до места назначения. Билет на самолет аэрофлота в 93 году до Америки стоил туда и обратно 300$, виза - 25$, ну и прочие расходы пускай 75$, итого - 400$ - это все затраты по доставке, кантовке живой силы из СНГ до русско-язычной семьи в Америке. Четыре месяца бесплатной работы в семье – это 2400$, таким образом, чистый доход - 2000$ с одной раб-силы, а в неделю отправляли от 3 до 5 теток, ну и считайте сами, каков навар. Умные евреи и здесь поняли, что работорговля - самый выгодный бизнес. Опыт торговли сохранился еще со времен Хазарского государства, где они занимались этим очень успешно, даже давая взаймы французским королям Моровингам. И вот я у потомков этих хазарских евреев в качестве живого товара. Ну как-то грустно стало мне на этом новом витке истории по спирали, наверно моя генетическая память подсознательно уныло наплыла на меня.
-Ну как, там у вас все также хреново? - радостно поприветствовали нас сидевшие мужики.
Их постные физиономии немного расцвели, услышав в ответ, что да, все хреново. Ведь там, в эмиграции, каждого эмигранта вопрос этот мучает практически все время, все время они прокручивают в голове магнитофонную запись, с обстоятельностью взвешивая прибыль и убытки - «правильно ли они поступили, отвалив из дома и уехав в эту сказку - Америку, где им так невесело, тоскливо», как-будто они могут прокрутить эту пленку назад и вернуться в начало выбора этого пути. И, услышав подтверждение своего правильного выбора, расцветали - а все-таки они очень мудро поступили, уехав, ведь там в России все хреново и можно надеяться, что будет еще хреновее. Завязался диалог – как у нас, а как у вас. Мы с Алексом стали ждать покупателей. Через пол- часа первый звонок.
-Да-да, приезжайте, к нам только что завезли свежий товар, - заявил Алекс.
Через какое-то время приехала первая покупательница. Сара Моисеевна, которой нужна няня для внуков, поскольку старая няня нерасторопная, а ей нужна расторопная. И ей предложили на выбор три единицы товарной номенклатуры. Ощущение, когда тебя оценивают и покупают, довольно интересное, но не скажу, что приятное. Я сразу вспомнила Джека Лондона и рассказы про работорговцев и, поеживаясь, ждала своей участи, чтобы показать зубы, как те негры в кандалах из старых фильмов по романам Жуля Верна или те сцены на танцах, где я за свою жизнь была несколько раз, когда старые и молодые козлы, только потому, что они мужики, имели право выбирать, оценивая, оглядывая с ног до головы симпатичных девушек.
Алекс, посовещавшись с ней несколько минут, вышел к нам и доложил, что она будет выбирать из нас троих. Я, как на экзамене, ждала своей участи. Вот настала моя очередь. Дама подробно расспросила, умею ли я плавать, поскольку летом надо плавать в бассейне с детьми, я гордо сказала, что имею 1 разряд по плаванью, что и определило мою судьбу, по приеме на должность бэби-ситтера. Две мои попутчицы смекнули заранее, что ехать в Нью-
Джерси - это пригород Нью-Йорка, а именно там проживает дочка с внуками, им ни к чему - оттуда уже не выберешься и будешь оторвана от всего и от всех. Они прикинулись, что купаться им в своей жизни не приходилось, не говоря уж об умении плавать.
Итак, дама сказала Алексу, чтобы завернули ей ту, которая плавает. Меня завернули, погрузили в коробку, и я отправилась в Нью – Джерси.
По дороге Сара Моисеевна очень оживленно и с большой гордостью за свою вторую Родину рассказывала мне про неземную красоту Манхеттена:
-Вы еще там не были? Ну что Вы, это сказочный город в городе.
Как будто этот сказочный город–Манхеттен строили ее предки, и она родилась там, вносила свой вклад в его строительство, с такой гордостью она это говорила.
По дороге в Нью-Джерси я прослушала первую историю о эмиграции в страну неограниченных возможностей.
Первая история.
Она с семьей приехала сюда из Кишинева 10 лет назад. Ей и ее мужу было уже за сорок, она врач, муж механик и маленькая дочка. Приехав сюда, ей пришлось подтверждать диплом врача, что достаточно сложно, и в этом ее большая заслуга. Ей удалось его подтвердить, а, имея практику здесь, она обеспечила очень приличное существование своей семье и кроме своего дома сумела построить дом и для дочери в Нью- Джерси, куда сейчас и едем. Через часа полтора мы подьехали к дому. На крыльце стояла ее дочь, девица лет 25, с мужем лет на 10 старше. Моя новая хозяйка окинула меня оценочным и удивленным взглядом (одета я была, к сожалению, прилично). Стало понятно, что она неприятно задета и моей приличной одеждой, и тем, что выглядела я лет на 10 моложе своих лет. Я поняла сразу, что я здесь не ко двору. Дочка строго посмотрев на мужа, взглянувшего на меня, очевидно не так как ей хотелось, что-то тихо сказала своей маме. Мама, растерянно посмотрев на меня, что-то возразила в свою очередь. Мы все трое вошли в дом. Дом был большой и еще пах свежестью, они совсем недавно вьехали в него. Дизайн дома меня поразил! Кстати, такого стильного дома я больше в Америке не видела.
-Мы заплатили за работу дизайнера больше 10 тысяч, - с гордостью сказала мне мама, увидев мой восхищенный взгляд. Мне показали двоих детей - мальчика около двух лет и совсем малышку - дети были прелестные. Меня провели в комнату, которая находилась в подвальном помещении, без окон, но с сан-узлом и душем. Поставив чемодан и усевшись на диван, я поняла, что переоценила свои возможности. Я ощутила такую тоску и ужас, очутившись на другом конце света среди чужих, недружелюбных мне людей, где мне предстояло прожить 6 месяцев, что холодок пробежал по спине. Вся моя решительность, независимость и уверенность, что все смогу - подумаешь, 6 месяцев в Америке, я сильная и смелая - улетучилась. Я вдруг превратилась в маленькую девочку, которая хочет домой к маме, мужу и что это просто какой-то дурной сон. Ночью мне снились кошмары, а утром меня разбудили и пригласили к завтраку. Когда я за столом стала спрашивать про мои обязанности, они очень уклончиво что-то отвечали, потом сказав, что сегодня я могу быть свободна, а завтра они мне все разяснят, при этом мама, как-то все уводила взгляд в сторону, а дочь с каменным лицом вообще ни на что не реагировала.
Мы позавтракали, и мне было предложено прогуляться, сегодня я свободна до обеда и могу заниматься, чем я хочу. Я быстро оделась и отправилась смотреть Нью-Джерси. Я ходила по улицам одноэтажной Америки, смотрела на красивые дома, ухоженные лужайки, но за два часа прогулки не увидела ни одного живого существа. Иногда пробегали белки, которые рылись около помойных бочков и совсем не пугались моего появления, да иногда проносились машины. Через три часа я вернулась, меня встретили со скорбными лицами, объясняя, что звонила старая няня, она вся в безутешном горе, она очень скучает и плачет по барским деткам, и без них ей жизнь не мила. И поэтому семья решает, что пусть она их и не очень утраивает, она в возрасте, очень медлительная, но отрывать ее от детей будет очень безжалостно по отношению к ней, и придется ее вернуть, а меня придется отвезти обратно в магазин. И меня снова завернули в упаковку, погрузили в машину и повезли. Нас встретил Алекс и, выслушав доводы покупателя, а покупатель всегда прав, сказал:
-Конечно-конечно, вы правы, и самое главное - это спокойствие няньки, ее душевное равновесие, а Вы, может, и будете мучаться, но это второстепенно.
Я слушала этот бред с театральным уклоном, глядя круглыми глазами. Когда спектакль закончился, и покупатель ушел, Алекс набросился на меня с упреками.
-Ты что, не понимаешь, у нее мужик - бабник, а маманя приперла ее дочери симпатичную, моложавую бабу, да еще одетую в приличное европейское барахло! В общем так, давай смывай свой макияж и жди следующего покупателя.
Пока я сидела и ждала заявки, в комнату вошла вся в слезах женщина лет 50 и стала умолять Алекса поменять ее хозяев, что она не может больше, что они просто издеваются над ней. На что Алекс, грязно выругавшись, грозно ей сказал:
-Ты что, хочешь в гостиницу, в комнату на 20 человек с клопами и тараканами, где будешь питаться на свои деньги, и потом еще оплатишь свое пребывание в ней из своих денег?
-Каких своих денег, Алекс, ты что, не знаешь, что у меня своих денег ни копейки, я ведь еще работаю только 2 месяца, а на вашу контору надо отработать еще 2 месяца?
-А раз нет денег, то сиди и не чирикай, вот отработаешь на меня, тогда катись куда хочешь, меняй себе хозяев.
-Но Алекс, я не выдержу еще 2месяца!
-Выдержишь, не помрешь, - ответил мрачно ей Алекс. Глядя на эту сцену как будто из книги по истории крепостнической России, я осознала, во что я вляпалась, и что эта экскурсия в Америку вовсе будет не развлекательным путешествием. Вдруг раздался звонок, Алекс внезапно, как по волшебству, преобразился в милейшего интеллигентного еврея и сладким голосом заговорил с покупателем.
-Да-да, конечно, к нам только что завезли партию нового товара и, если желаете, мы сейчас же Вам его доставим.
-Быстро одевайся и поехали, говорит Алекс, - строго глядя на меня, - и постарайся ей понравится, поскольку бэби-ситтеры у нее не задерживаются - неделя, максимум две, баба просто стерва.
-Так куда же ты меня отправляешь, если она стерва?
-А ты слышала, что я сказал той телке? (так я услышала в первый раз, как в Америке о бабах говорит эмигрантская братия, до России это докатилось года через три) Ты что, хочешь в гостиницу?
-Да вроде не очень, - обреченно ответила я.
-Ну, тогда поехали!
Через 10 минут я уже входила в похожий как две капли воды на первый двухэтажный домишко. В небольшой комнатухе за столом сидела яркая накрашенная, на первый взгляд, роскошная блондинка с тонкой сигаретой в зубах. Надменно процедив: «Садись» и, помахав Алексу рукой, строго при этом на меня посмотрев, стала рассказывать про своего гениального ребенка, которому не подходят прежние няни:
-Да, ребенок не простой, несколько нервный, но надо же найти к нему подход! Последняя няня не углядела и ей мячом попали в лицо. Конечно, я сразу распростилась с ней. А предыдущая вообще какая-то припадочная была, не смогла справиться с ребенком и сбежала.
Наконец, закончив, она сказала:
-Ну ладно, поехали.
Мы вышли и сели в черную машину. Пока мы ехали и по тому, как она ехала, я поняла, к кому я попала. А ехали так:
-Что ты, сука, ползешь, - и долгий сигнал, и слева обгоняя эту суку и резко подрезая ее, вырывается вперед. Впереди опять сука, и опять длинный сигнал. И так всю дорогу.
Резко затормозив, мы останавливаемся около двухэтажного стандартного дома в районе, называемом «Сейгет». Этот район раньше был элитный, поскольку находится на берегу океана. Жили там только белые, богатые американцы, но со временем к самым границам его придвинулся разрастающийся район Бруклина с черным населением. Сейгет ощетинился и отгородился, причем отгородился фундаментально: по периметру сетка метра 2, а вьездные ворота с полицейскими, хорошо знавшими своих жителей. У чужих они требовали адрес жителей, к которым ехали в гости и отзванивались последним. Мы проехали, провожаемые лучезарными улыбками полицейских, и остановились у стандартного двухэтажного дома. Когда мы вошли, нас встретила хозяйка, которая жила на первом этаже. Она так посмотрела на нас, что стало ясно, какое «чудное» взаимопонимание между этим женщинами. На втором этаже снимала за 600 долларов 3–хкомнатную квартиру Анька, так звали мою новую хозяйку. Мы поднялись на второй этаж. Чудо-ребенок лет 4 с большущим синяком под глазом и прежняя нянька стояли в дверях. Нянька мрачно на нас взглянула и, перекрестившись, произнесла:
-Ну, не завидую Вам! Это не ребенок, а сатана! Вождь краснокожих - ангел по сравнению с ней.
С этими словами она взяла чемодан, еще раз перекрестилась и, даже не взглянув на нас, спустилась вниз. Вот с такой оптимистичной картины началась моя работа бэби-ситтером у этой мамы и ее ребенка.
Мне показали маленькую комнату метров 10 с кроватью и раскладушкой, где я должна жить вместе с Даниэллой, так звали девочку. Анька сразу обрисовала мои обязанности по уходу за дочкой. Самое главное состояло в том, чтобы Даниэлла как можно меньше попадалась на глаза маме, особенно утром, и не мешала бы маме спать, громко не разговаривала и не заходила бы в ее спальню. Так как мама встает поздно. После этих указаний она повернулась и вышла. Мы остались вдвоем с чудо–ребенком.
Я осмотрелась. Квартира состояла из двух спален, гостиной и небольшой кухни.
-Ты что мне подаришь? - взяла сразу быка за рога Даниэлла.
-Я не знаю, - оторопев, ответила я.
-А вот эту сумочку подаришь?
-Но это моя сумочка, и она мне нужна!
-Ну, тогда я упаду на пол и буду бить ногами и кричать, а мама будет тебя ругать и выгонит, как Катьку!
И в течение 2–х недель я употребляла все свое терпение, знание педагогических навыков, чтобы хоть как-то завоевать ее расположение. Но самое трудное было утром затыкать разговорами ей рот, причем разговорами шепотом. Я говорила, рассказывала, молола все, что приходило на ум, только чтобы она молчала и не пыталась проникнуть в спальню матери. А в это же самое время я ее одевала, умывала, кормила и быстро-быстро, на цыпочках мы убирались из дома - не дай бог разбудить маму, которая спала обычно часов до 12. Она в этот период только начинала свою деятельность в качестве профессиональной проститутки. До этого она была просто блядью и меняла мужиков из любви к искусству. Но все по порядку.
На тот начальный период я еще ничего не знала о ее деятельности. Она приходила поздно, а уходила она часа в 2 дня. С 9 до 2–х мы должны были гулять - это было самое важное ее условие, чтобы не мешать ей находиться дома в одиночестве, и Даниэлла не путалась бы под ногами и не раздражала бы ее. Даниэллу она практически не видела и не выказывала никаких проявлений материнской любви.
И вот, выкатившись из дома, пройдя первое испытание - не разбудить мамочку, мы отправлялись на прогулку, где начиналось второе испытание. Дорога от дома до детской площадки, так называемой ПЛЭЙ–ГРАУНД, занимала минут 15. Но мне казался этот переход чем-то по сложности сравнимым с переходом Суворова через Альпы. Во время этого перехода Даниэлла отрывалась на полную катушку. Если попадалась лужа, то она топала по воде и становилась мокрая с ног до головы, при моем намерении вывести ее оттуда она закатывала истерику, бросалась на землю и орала так, что жильцы из ближайщих домов выглядывали из окон. Если на пути попадалась бутылка, она пыталась ее забросить на чужие газоны, либо забрасывала прямо в окна прилегающих домов. Из окон выглядывали удивленные лица хозяев. А у меня замирало сердце от ужаса, предвидя, какие последствия могут последовать за этим. Ведь это происходило в чужой стране. Я не знала, куда деваться, пыталась отнять, но она падала на землю и орала еще громче и билась в истерике. И таким образом, минут через сорок мы наконец-то добирались до площадки. И пока туда еще не подошли дети, и мне можно было бы перевести дух, я ее качала на качелях, играла с ней в прятки, рассказывала сказки, в общем забавляла как могла, поскольку этот ребенок не мог и не хотел играть один. Но стоило там появиться детям, как начинался новый кошмар – Даниэлла дралась со всеми, отнимала игрушки, и мне приходилось все время ее разнимать и просить прошения у бабушек или у таких же нянь .
-Ну, Вы долго не выдержите, - говорили они, - это не ребенок, а ужас какой–то.
-До Вас у нее перебывало уже 10 бэби–ситтеров, и все сбегали от нее и от ее мамочки.
Но я держалась и придумывала разные способы ее дрессировок. То брала с собой горошины и разбрасывала по дороге и рассказывала сказку по мальчика-с-пальчик. Она смотрела на горошины, а не на бутылки и лужи, и мы добирались до площадки без особых приключений. Когда игра с горошинами надоела, я придумывала что-то другое, но каждый раз придя на площадку, я думала, что еще несколько таких походов и надо искать новые сюжеты. А ребенок этот, с явно подорванной психикой, стал у мня вызывать жалость. Матери она была совершенно не нужна.
История матери Даниэллы.
До ее появления Анька побывала замужем только официально 3 раза. Дочь от первого брака, которой было уже 14 лет, жила с бабушкой, матерью Аньки и ее «приемным» мужем, в квартире на Брайтон-бич. Сын от второго брака жил вместе с отцом, и она его видела только в дни рождения, нисколько не интересуясь его воспитанием. С отцом Даниеллы она развелась, когда ребенку было 2 года, оставив его без всего. Отец стал приходящим, которому привести ребенка к себе было некуда, он снимал жилье вместе с товарищем - неудачником, таким же, как он, и работал диспетчером в такси. Когда он приходил к дочери в гости, он каждый раз начинал один и тот же рассказ, проклиная тот день и час, как он переехал в эту говняную Америку из Израиля 5 лет назад, где он был так счастлив. В Израиль он переехал из Союза вместе с родителями, когда ему было 5 лет. В 35 лет он погнался за американской мечтой, сейчас ему 40 и он полный неудачник без всяких перспектив, без денег, с копеечной работой и мечтой забрать у Аньки Даниеллу и уехать обратно на историческую Родину.
«А этой бляди», - говорил он, - «только бы трахаться с мужиками и получать с него элементы».
Вот такая веселая семейка и, естественно, Даниелла ее продукт, зачатки стервозности и сексуальной активности проявлялись уже в таком раннем возрасте.
-А почему у этого дяденьки пуговичка на рубашечке? А если ты расстегнешь пуговичку, что будет видно? - любимые темы разговора, рано проснувшийся интерес Даниэллы к деликатным вопросам, от которых мне приходилось ее отвлекать и переводить тему разговора в детское русло.
Так потекли первые недели моего привыкания к этому миру, этому ребенку. После площадки мы приходили домой, я ее кормила и укладывала спать. После сна мы опять отправлялись на площадку и гуляли до вечера, вечером я ее снова кормила, укладывала спать, причем засыпала она только если я ложилась рядом и рассказывала очередную сказку. Так как книг детских в доме не было, мне приходилось быть сказочником, и я несла всякий бред, то, что у меня осталось от моих детских воспоминаний. Играть самостоятельно она не умела, и, если ее не развлекать и не играть с ней, она начинала хулиганить, просто с опасностью для ее жизни и жизни окружающих - бросалось все, что попадало под руки, и куда угодно: в телевизор, стекло - так что к вечеру я одуревала до жути. Маму Даниелла почти не видела, и если ей утром удавалось прорваться в комнату Аньки, то происходил скандал с Анькиными криками, что я не выполняю основную свою задачу по воспитанию Даниэллы - не пускать девочку в спальню, пока она спит. Остальное ее не волновало, чем я кормлю ребенка, как она себя чувствует, т. е. как мать она была уникальна.
Проходила неделя, другая. Я старалась как-то заменить отсутствие родителей и постепенно Даниэлла стала привязываться ко мне, ведь все 24 часа я находилась с ней, но гасить ее необузданность в поступках и истеричность удавалось плохо. И, уходя с площадки за руку с Даниэллой, я напевала каждый раз:
-Долго будет Америка сниться, будет сниться с этих пор…
Лейтмотив этой песни звучал на протяжении всего пребывания в Америке.
Через две недели мне дали выходной, и я отправилась за границу резервации Сейгейта. Пройдя ворота с улыбчивыми полицейскими, я остановилась в нерешительности - ехать на Брайтон–бич на автобусе или идти пешком, это приблизительно около трех километров. Встретив какую-то русскоговорящую женщину, я спросила, как пройти до Брайтон–бич. Она посмотрела на меня как на сумасшедшую.
-Вы что, это серьезно, - удивленно спросила она.
-Да, а что здесь необычного?
-Да тут же район, где живут только черные, и не думайте даже идти пешком, садитесь на автобус и берегите сумку с деньгами. Я встала на остановке, мимо проезжали с черными физиономиями водители за рулем машин, бибикали, призывая подвезти, а я со страхом сжимала под мышкой сумку, с надеждой глядя на дорогу - не едет ли автобус. Это ведь был первый мой свободный день в свободной стране, когда я вышла за пределы резервации. Это уже потом, я могла по ночному Нью–Йорку смело ходить, спрятав предварительно деньги в кроссовки, как меня учили знающие люди.
Я смотрела в окно автобуса и не верила своим глазам, неужели я в Америке? Был солнечный январский день, коробки домов из красно-коричного кирпича уныло стояли, там и тут видны были группки бесцельно стоящих молодых чернокожих людей. Я вышла из автобуса в районе Брайтон-бич. Мама, куда я попала? Кругом надписи на русском языке, киоски с русскими газетами и родная речь повсюду.
Женщины, в основном одетые в норковые шубы и полушубки, мужики, откровенно оглядывающие прохаживающихся женщин - ну просто Одесса-мама!
Первое, что я сделала, это исполнила свою мечту - поесть вдоволь бананов. Это сейчас звучит смешно, но в те 90-е годы бананы были не так часто в магазине, и нужно было простоять очередь, чтобы их достать. И, купив целый килограмм, я тут же на улице их слопала. Прогуляв по Одессе-маме часа 3, мне стало еще более тоскливо – ехать за 10 тысяч километров, чтобы попасть в Одессу!
На обратном пути, когда я стояла на остановке, ко мне подошла женщина лет так 50-ти и заговорила, конечно же на русском языке. И с ходу спросив откуда я, стала рассказывать про свою жизнь здесь, в Америке. Прожив здесь пол-года я поняла, что самое ценное - это радость обшения, которого здесь так не хватает. Даже за пол-года пребывания здесь я ощущала его недостаток и, приехав домой, мне всех хотелось обнять, ко всем обратиться на «ты». Обращение на «вы» здесь совсем не в ходу, даже с незнакомыми. А радости общения у них немного.
История третья.
-Мы с мужем и сыном приехали сюда 7 лет назад,- начала она, - Вроде бы уже привыкли. Нам дали с мужем квартиру в Бруклине, живем на пособие, на жизнь хватает, ходим на бесплатные обеды в столовую от синагоги, все вроде бы ничего, но вот смотреть как разрываются сын с женой - сердце болит за них! С работой проблема, денег не хватает, квартиру снимают, сейчас переезжают на более дешевое жилье. Мне приходится им помогать. Я хожу несколько раз в неделю убирать чужие квартиры. Получаю 25 долларов за уборку. Ладно, пойдемте, я Вам покажу супермаркет.
-Да нет, спасибо, - отказываюсь я, - у меня и денег нет, вот только купила бананы, я же здесь пока не получаю зарплату, еще 3 месяца на фирму отработать надо.
-Да Вы что, да киньте эту фирму и устройтесь сами, давайте я Вам помогу!
-Спасибо, конечно, но паспорта они у нас у всех забирают первым делом и, пока не отработаешь, не отдадут.
-Вот сволочи, я бы на Вашем месте в полицию пошла, ну да ладно, пошли в магазин и без денег.
Мы вошли в громадный магазин, таких теперь у нас навалом, прошли в отдел мороженого, она взяла 2 мороженых, протянула одно мне, а другое быстро развернула и, откусив, стала быстро есть. Я смотрела на нее с вытаращенными глазами.
-Ешьте-ешьте, быстро, пока никто не видит!
-А разве так можно? – по-идиотски спросила я.
-Можно-можно, пока никто не видит.
-Воровство, как я потом поняла, было неотьемлемой частью повседневной жизни наших эмигрантов в Америке - наши воруют повсюду. Простите дорогие неворующие эмигранты, но мне все время попадались именно такие!
Вот так закончился первый выходной день в стране моих грез.
Через месяц моего воспитательного подвига Даниэлла стала немного приходить в норму, и даже ее отец, придя как-то в выходной, выказал удивление поведением дочери, она стала мягче и истерик меньше, и даже поблагодарил меня.
А маманя тем временем жила своей бурной жизнью начинающей профессиональной проститутки.
История Аньки
История ее жизни такова. 20 лет назад, вся их семья перебралась из Одессы-мамы на ПМЖ в Америку. Аньке тогда было около 18 лет. Она быстро адаптировалась и, видя, какие преимущества дают деньги, стала вгрызаться в английский язык, и довольно успешно. Познакомилась с парнем, приехавшим из Харькова, и они через несколько месяцев поженились. Два еврейских темпераметра, да еще с Украины!!! Они начали свою авантюрную жизнь в Америке конечно с мошенничества и воровства. Она так весело об этом рассказывала, без малейшего раскаивания за свои неблаговидные поступки. А промышляли они следующим образом. Купили машину и подьезжали на ней в Аэропорт, встречали приезжающих и предлагали свои услуги по доставке туристов до гостиницы. В багажнике у них имелся комплект чемоданов, разных типов, размеров и цветов. Они приглашали подвезти людей именно с таким багажом, какой у них имелся. Особенно они специализировались на пожилых японцах. Те садились в машину, Анька быстро подменяла чемоданы, перекладывала быстро в свою машину, а муж уезжал с подмененными чемоданами, довозя их до места. Улов бывал иногда очень хороший, они продавали вещи и жили очень неплохо. Потом они познакомились с девицей из Союза, которая очень бедствовала, и Анька, пожалев ее, а надо сказать, что Анька по молодости была с доброй душой, что явствовало из ее рассказов, как все будущие проститутки. Она пригрела эту девицу по имени Лиля, поселив ее у себя. И они продолжали свой бизнес уже втроем. Постепенно рабочие отношения переросли в личные, общие дела в общую постель в прямом и переносном смыслах. И если это было как бы не очень этично в Союзе, то в Америке нормально, там с этим просто. Так продолжалось около года и всем было хорошо. Но потом эта Лиля стала предпочитать больше Анькиного мужа. Это не понравилось почему-то Аньке, и они разругались. Лиля была выгнана из дома, а Анька вскоре родила дочку. Дочка была отдана на воспитание бабушке и ее бой–френду, надо сказать очень приличному мужику. Может приличному потому, как он полностью экономически зависел от своей подруги - не мог устроиться на работу, и Анькина мама постоянно указывала ему его место в этом доме.
Анька не утруждала себя даже посещением дочери. Бабушка стала маникюрщицей на дому, работая на « кеш» (т.е. неофициально) и принимала в своей квартире клиенток из русских эмигрантов. Через год Анька разводится с мужем и тут же выходит замуж на непродолжительный период, рожает второго ребенка и отдает его уже бывшему мужу, и тоже благополучно его забывает. И начинается гульба по полной программе. Но это еще не путь честной проституции, не только за деньги, но по велению души. А душа была широкая, и в ней помещался список из мужиков, по ее подсчетам, почти батальон. Через год она выходит замуж за отца Даниеллы. Свадьба была шикарная и проходила в Израиле, где жили родители Миши, она показывала пленку с записью этой свадьбы. И каждый раз, приходя к Даниэлле, Миша печально вспоминал землю обетованную, и как там было отлично, и какой он дурак, приехал в эту сраную Америку и мечтал, что когда-нибудь он накопит денег, заберет дочь и уедет в Израиль. Он любил Даниэллу. А пока он приходил, забирал дочь, принося исправно Аньке алименты. Даниэлла с папой проводили выходной день вместе.
Первый месяц моей работы у Аньки был периодом становления ее на профессиональные рельсы честного, нетяжелого женского труда своим телом в перерывах между основной ее работой в качестве страхового агента. Но ее профессионализм был уже оценен в эмигрантских кругах, и ее приглашали для отдыха приезжающим высоким гостям из России. Она мне рассказывала о Сергее, бывшем муже Кристины Онасис , который уже тогда был миллионером , даже показывала фото его с ней , а потом был даже министр горной промышленности , не помню его фамилию. Наши делегации на заре перестройки принимались еще не на очень высоком уровне- все таки Анька была начинающий профессионал. Первое время она стеснялась своей второй работы и скрывала ее от меня. Когда ее заказывали по телефону и мы с Даниэллой были дома, она брала телефон и выходила на лестницу и тихо договаривалась об условиях работы. Бывало я просыпалась от ее шагов по квартире часов в 5 утра , еще темно выходила из комнаты и заставала сонную , злую , лохматую Аньку , собирающуюся куда то в такую рань.
–Куда ты так рано ?,- спрашиваю я ее , ведь обычно раньше 12 она не встала. Она хмуро смотрит , второпях натягивает на голое тело платье и ничего не отвечая, зло хлопая дверью , скрывается в темноте. Но в дальнейшем стыд проходил и она рассказывала о своей благородной профессии все больше и больше, посвящая меня в свой бизнес. В конечном счете, посчитав все преимущества этой профессии, она бросила основную свою работу страхового агента и стала свободным художником .
-Ты , знаешь , -говорила она - , я как доктор, представь мужик плохо чувствует , раздражительный , а я привожу его в порядок , даю радость бытия и никакие психиатры не нужны ему.
-А зачем ты так рано уходищь, ведь в 5 утра труднее проводить сеансы « психотерапии»?
- А, это я посещаю еврейских религиозных деятелей, а они днем под жестким контролем своих жен . А сейчас у меня клиент - владелец кашерного магазина , а там тоже строго с этим делом, поэтому приходится приходить прямо в магазин до его открытия , и пока не проснется жена.
После того как я была посвящена в ее деятельность, она перестала стесняться и поток ее клиентов потянулся домой. Если приходил клиент днем, то мы с Даниеллой должны быстро , быстро собираться и вываливаться на улицу и в дождь и снег - не имело значения . Мы с ней добирались до детской площадки и я с нетерпением ждала когда подтянуться дети со своими беби – ситтерами. В основном , там собирались русскоязычные. Сколько судеб проходило перед моими глазами .
Истории обитателей детской площадки
Вот например , мама с девочкой. Она переехала в Америку около года из Израиля ,где прожила 3 года .
- А что ты уехала оттуда? - спросила я ее ,- все таки земля обетованная .
-Да ты что , я вспоминаю эти 3 года, как кошмарный сон, я просидела все эти три года, как обезьяна на ветке , так что здесь я как в раю , хотя рай и на пособие по безработице .
А вот является бабушка Валя с внучкой. Сухонькая, маленькая , в свои неполные 60 она казалась почти старушкой, но это только на первый взляд , она была стойкий оловянный солдатик с крепкими нервами и сильным характером. Валя приехала по гостевой визе к дочери, да так и загостилась, несмотря все усилия ее дочери и ее зятя отправить ее домой. В Оренбурге , откуда она приехала, остался ее муж но уезжать обратно она не собиралась и тщетные попытки ее родных посадить ее на самолет и отправить ее домой были безрезультатными. Она помогает во всем - и внучка на ней и готовка, уборка , но молодые готовы все это взвалить на себя лишь бы она отвалила. Зять вот уже 3 года пытается подтвердить диплом инженера , что – то учит, переиздает , у него ничего не выходит , он злится , все злобу срывает на непрошенной , теще , раздраженная дочь пытается отправить мать домой , но мама крепкий орешек, она не сдается и упирается всеми силами , ведь в Оренбурге денег не хватало даже на еду, да и к мужу ее не тянуло.
А вот на площадку является интеллегентного вида эмигрант из Киева , помахав в знак приветствия нам рукой он начинает свою утреннюю зарядку . В глазах , такая тоска , ведь после зарядки делать- то нечего и надо придумывать себе занятия , причем такие , за которые можно было бы себя хоть немного уважать себя. В Киеве откуда он приехал , этого делать не надо было , он преподавал , его уважали , он в свою очередь , уважал себя, а здесь тоска. И проклиная жену , которая уговорила его приехать в Америку, он люто ее ненавидел. И глядя на него, мне так становится легко - ведь я здесь не навсегда !
К 12 часам присаживается очень колоритная фигура - яркая , полная брюнетка , в широкой цаганского вида юбке, с браслетами на обеих руках и сигаретой в зубах - Инна . Она из Москвы , где работала на киностудии каким – то десятым режиссером , почти богема. Думала с ее талантом и пробивной силой она займет достойное положение и в Америке. Взяла в охапку сына, мужа и приехала, а тут их никто не ждал. Муж запил, его выгнав и оставшись с сыном одна, она пытается устроить свою личную жизнь. Она в постоянном поиске, меняет мужиков, но с ее запросами бывшей около богемной жизни, ничего похожего на московских интеллектуальных мужиков, здесь нет. И этот интеллектуальный голод, который намного сильнее сексуального, она не может удовлетворить. Сидит на социале, получая 500 долларов. Устроиться на работу, соответствующую своему представлению о себе естественно не может , а на не соответствуюшую не хочет. Много курит и много пьет и тусуется : то на плошадке с нами , то садится в машину и едет на Брайтон покупать газету « Русское слово» , чтобы хоть как -то убить время , а по вечерам ходит в гости к таким же как она неудачникам, где они перемывают кости более успешным теткам – вот такая красивая у нее Американская жизнь.
К таким успешным относится Натка , дочка моего нового друга Антонио , с которым я познакомилась тут же на площадке . Он приехал к дочери сидеть со своими внуками пяти и шести лет. Натка приехала в Америку 6 лет назад вместе с мужем. У мужа немного поехала крыша - он все время переводил доллары в рубли, сопоставляя что можно купить на доллар в Союзе, и от этих сопоставлений у него в прямом смысле поехала крыша и он уже просто не мог потратить даже доллар на мороженое. Он экономил каждый цент, покруче Гоголевского персонажа Плюшкина. Не давал денег на питание , попрекал каждым куском. И конечно Натка, не выдержав все это, с ним развелась. Она вызвала из Ленинграда маму , которая стала сидеть с детьми , а сама устроилась в ювелирный салон . Я уже говорила , что у меня сложилось впечатление о наших соотечественниках , что они в той, или иной степени что - то воруют , начиная с фруктов , на улице и кончая дорогими вещами в крупных магазинах . Может просто так повезло мне, встретив именно таких персонажей, но все эти рассказы я слышала , от них самих . Так вот, эта Натка , работая в ювелирной мастерской, рассказывала, как они там воровали мелкие алмазы, как ювелирно они проделывали свои махинации, но вовремя ушли, поскольку некоторые из них отправились в дальнейшем в тюрьму . Но навык не прошел даром. Когда я приходила в гости к вместе с Даниэллой к Антонио и пока дети играли, а мы пили кофе, приходила Натка с полными мешками ворованной одежды .
- Лена, посмотри может , что- то купишь себе , все вещи классные и все в 3 раза дешевле магазинной цены.
Я перебирала сумки, костюмы с этикетками «Версачи», «Гучи» , не представляя еще в то время, что они обозначают и сколько все это должно стоить, и как все это добро можно упереть из шикарных магазинов, а именно там все это было позаимствовано .
- На померь, - улыбаясь, протягивала мне шикарную длинную норковую шубу Натка , - всего за 800 долларов , в Питере продашь в два раза дороже .
Надо сказать, что эта маленькая , хрупкая женщина улыбалась всегда . Приходя с работы вечером , она работала секретаршей в районе Манхеттена , забиралась на высокий стул на кухне с тонкой длинной сигарой в зубах, рассказывала с улыбкой на лице , как только что чуть не по угодила в тюрьму, за то что обозвала негра черным уродом. Кстати это был единственный персонаж из виденного мною эмигрантского круга , который был всем доволен . Она жила полностью в согласии с собой, ей все нравилось в этой стране и она нравилась всем. В дальнейшем , через 5 лет она выйдет замуж за владельца большого ювелирного магазина , коренного американца и родит еще двоих детей.
А потом приходила одна из многих ее приятельниц и они вспоминали, как вместе с Розенбаумом горланили песни всю ночь, чем вызвали недовольство своих американских соседей. Те вызвали полицию и они за нарушение общественного порядка могли загреметь в участок, но отделались лишь штрафом - перед Наткиной улыбкой не устояли даже полицейские .
Приходила приятельница Натки , Аня - яркая , с огромными карими глазами , очень красивая девица, которая в отличие от Натки была очень несчастна в любви , поскольку для нее основное значение имело не внешность не характер , а говоря сегоднейшим телевизионным слоганом « Размер имеет значение , все остальное не имеет значения». А с размерами ей все время не везло. Они вместе обсуждали весь вечер своих френдов , а к часам десяти отваливали в какой - либо из ресторанов , где развлекались до поздней ночи . А утром в семь часов, как огурчик Натка с сигаретой в зубах выкатывалась из квартиры , садилась в свою старенькую машину и катила на работу в Манхеттен.
Слушая их разговоры мне казалось , что нахожусь в каком- то ирреальном пространстве -- с этими ворованными вещами , размерами … , разговорами о сексе …. У меня во время моего пребывания в Америке , было ощущение, что вопросы секса стоят на первом месте в эмигрантской среде. Мужики все сексуально озабочены - то ли хорошее питание сказывается , толи отсутствие других извилин в голове, кроме сексуальных, не позволяет им думать ни о чем о другом. Когда перед самым отьездом , я жила 3 дня у Натки и мы ходили по Брайтону , заходя в русские магазины «Одесса», «Москва» , а Натка знала, кажется весь Брайтон , везде владельцы и продавцы приветствовали ее и с удивлением рассматривая меня, задавали один и тот же вопрос
- Ты, что меня не познакомила с этой телкой ?, - в то время это кликуха еще не дощла до нашего слуха , и узнав , что я уезжаю через 3 дня начинали давать один и тот же совет,
- Покупай в Питере недвижимость, она будет очень дорожать.
А они были правы. Но к сожалению у меня в кармане в результате всей моей трудовой деятельности скопилось всего 1500 долларов и этой суммы хватило только на комнату в коммуналке , поэтому куда вкладывать деньги вопрос не стоял.
Встретив как - то на Брайтоне очередного знакомого, усадив его в машину мы поехали пить чай к Натке. По дороге они перемывали кости своим знакомым. Приехав домой, Натка отвела меня на кухню и тихо спросила , - Лен, не хочещь заработать 200 долларов, понимаешь моему другу ты понравилась и он предлагает переспать с ним за 200 долларов .
- Нат , ты что рехнулась?
- А что такого , тебе, что деньги лишние не нужны?
Наши эмигранты, с кем я там общалась, называли свою эмигрантскую жизнь колонией усиленного питания, это все, что они получили в Америке - это более менее сносное
питание , а в колонии представления о морали и нравственности вещь ненужная, они отсутствуют напрочь. Вообще, таких колоритных персонажей , что встретила я за 6 месяцев моего пребывания в эмигрантской среде, я больше нигде не встречала.
На нашу детскую площадку приходили и молодые и старые эмигранты , но за редким исключением , все в той или иной степени, тосковали по прежней жизни на Родине .
Вот появляется пожилая пара из Питера Лева и Соня. Когда они узнали , что я из Питера , да еще они жили раньше там , где живу я - на улице Мориса Тореза, они просто не отходили от меня, каждый день приходя на площадку, как на работу. С огромным чувством наслаждения и блеска в глазах, они вспоминали все тропинки, выбоины на соседних домах, магазины с голыми полками.
- Господи , - говорила Соня ,- если бы мне сказали, иди пешком и ты снова будешь жить в Ленинграде, у себя на улице Мориса Тореза , я бы пошла не задумываясь.
-Ну что такое ты говоришь, - возмущался ее муж ,- чего тебе не хватает? Квартира двухкомнатная с видом на океан, пособия хватает на жизнь. Ты подумай Соня, там в России ты бы жила впроголодь на свою жалкую пенсию .
-Ну и пусть я ела бы одну картошку , зато дома, - отвечала Соня , - там можно просто поехать в Эрмитаж , Русский музей , подышать запахом Невы , а здесь и поговорить то не с кем.
Кстати о музеях, среди эмигрантов я не слышала , что хотя бы раз, кто-то из них посетил либо музей, либо театр , несмотря на мизерную стоимость билета . Например цена в Метрополитен, чисто символическая -25 центов , а посещение ресторанов у них дело еженедельное .
Еще один типаж , который часто посещал нашу тусовку. Это Лена , женщина за сорок , бывшая стюардесса , жившая раньше в Москве . Ее падение проходило прямо на моих глазах. Она была одной из бэби – ситтеров у Аньки. В начале их взаимоотношений - почти подружки, но при обстоятельcтвах, скрываемых тщательно от всех, даже самые близкие подруги не были допущены в эту тайну, она была выгнана Анькой в ночь, прямо на улицу. Лена сидела на тротуаре, на своем чемодане поздним вечером и рыдала, ей некуда было пойти. На ее счастье мимо проходила Натка , и увидев плачушую Лену, остановилась около нее и узнав в чем дело, подобрала ее, поселив на время у себя дома. Через несколько дней, она ее устроила работать на фабрику – клеить какие- то коробки. Контингент на фабрике - в основном мексиканцы. Лена вместе с такой же женщиной как она , сняли квартиру и молотили с 8 до 6 вечера за 6 долларов в час. Конечно, такая жизнь бывшую стюардессу не устраивала - она привыкла к поклонникам, восхищению, а тут только однотонный труд за небольшие деньги. И она встала на рельсы нетяжелого женского труда - за небольшое вознаграждение. Я ее как то встретила , когда она шла звонить домой мужу и сыну. Мы подошли к автомату, был солнечный весенний день, разлитая благостность игрушечно – красивого Сегейта резко контрастировала к криками и рыданиями, раздающимися из телефонной трубки.
- Ты чего, - спросила я , когда она вышла зареванная из телефонной будки.
-Муж и сын, козлы эгоистичнее. мне сказали, чтобы я не возвращалась домой , я им там не нужна , а тут мне все осточертело, я не знаю, что мне делать, пойдем ко мне , напьемся .
Настроения пить , у меня не было , утешения мои ей были не нужны и распрощавшись, мы пошли в разные стороны. Я шла и думала как хорошо , что меня дома ждут и я через 4 месяца отвалю отсюда. Потом я часто встречала ее полупьяной , очень часто в окружении здоровенных негров .
Как - то я спросила ее ,- ты , что не боишься спать с этими мужиками, ведь спид же нарисован на их мужественных белозубых лицах ?
- А мне наплевать, чем скорее подохну , тем лучше. Сказанное , на фоне благостного пейзажа сытой, спокойной , жизни, красивых одноэтажных домов с вылизанными участками , с цветущими деревьями и цветами, улыбающимися полицейскими действовало как сцены из картин итальянского кино - сердце сжималось и накатывались слезы.
Тем временем, жизнь моя у Аньки протекала довольно спокойно. Аньку я почти не видела , она приходила поздно , когда мы с Даниеллой уже спали , а уходила из дома , когда мы уже гуляли на детской площадке. Потом, она вообще укатила на неделю в Мексику с очередным любовником. Как то у нас появился китаец, как она говорила настоящий миллионер. Этот китаец был очень симпатичный все время улыбался , а по вечерам она проводила с ним практические занятии прямо в гостиной , и до нас доносился удивленный возглас молодого миллионера , - а разве так можно, ? - можно , можно -, отвечала Анька. С ним она уезжала обычно на 3, 4 дня в Атлантик - Сити играть в казино. Так, что я была предоставлена самой себе. С Даниэллой отношения наладились, поскольку большую часть времени мы проводили в окружении Наткиных детей и их 50 – летнего дедушки , то на площадке , а когда было холодно, шли к ним домой и пока дети играли мы болтали , пили кофе, хаяли Америку . Когда стало потеплее мы все ходили на берег океана. К нам обычно присоединялась и Валя со своей внучкой. Ей уже с большим трудом удавалось удерживаться в доме дочери - ее в прямом смысле выталкивали обратно в Оренбург, она усиленно сопротивлялась и было видно, что она очень измучена этой борьбой и очевидно ее проиграет. Так и было бы, если бы не событие, связанное с моей работой у Аньки, но об этом позже.
По выходным, обычно это была суббота, мы встречались с Олей где- нибудь в районе Манхеттена и бродили по улицам , ездили на экскурсию поклониться символу Америки - статуе свободы, гордо созерцавшей скопившихся у ее ног паломников. А когда стало тепло мы выбирались на пляж Брайтона, предварительно накупив в русском магазине жареных пирожков с капустой, тех самых пирожков из нашего с ней детства , когда на улицах Ленинграда продавали эти самые пирожки и ими , как ни странно, нельзя было отравиться. Оля рассказывала остросюжетные истории из своей жизни у очередной еврейской семье, по сравнению с которой , моя работа у Аньки была просто санаторием.
В один из выходных мы с Олей и Антонио решили поехать в Атлантик –Сити на экскурсию . Всего за 5 долларов мы купили путевку и в 9 часов утра в субботу уже стояли на Брайтон Бичь и ждали с нетерпением начала экскурсии. Был солнечный весенний день большой . Стерильный автобус подкатил точно в назначенное время , почти уже полностью укомплектованный , в основном , американскими пенсионерами. Мы ехали около 3 часов, смеялись, болтали и смотрели на хваленые дороги Америки, те дорогие по которым мы проезжали, действительно были хорошими , зато и заплатил водитель за три часа поездки два раза. Оля, как обычно, не унывая, с юмором рассказывала свои истории жизни у разных хозяев, одни лучше других . Она к тому времени сменила уже нескольких , и надо сказать , что только благодаря ее сильному характеру и легкому , даже можно сказать пофигисскому отношению к жизни , она крепко держала удары жизни, не сломалась , не бросила все к черту, а с улыбкой и юмором рассказывала о них - есть женщины в русских селениях !! И вот наш автобус прикатывает к месту назначения. Нам выдают бесплатно жетонов на сумму 5 долларов - ту же сумму , что мы потратили на покупку путевки , чем нимало и приятно удивили нас. И как оказалось, в казино из – за нас троих выиграла конечно Оля около 100 долларов. Погуляв с наслаждением по бродверку вдоль океана и любуясь зданиями казино, выполненными в разных стилях от китайских пагод , индийских тадж- махалов и русских соборов, мы увидели группу танцующих под небольшой оркестр американцев. Они так зажигательно, дружно, стоя в три шеренги, ритмично, синхронно отплясывали известный им танец с довольно простыми па , что мы не удержались и все трое тоже пристроились к шеренге и через пару минут топали в том же ритме.
Вечером мы обычно приходили к Натке и ее отцу, там всегда было полно народу. Только за границей ощущаещь какая это роскошь - возможность общения. Кого там только не было .
Перед мной проходила целая галерея эмигрантов, персонажей в основном, с сломанными судьбами.
Приходила одна пара- муж и жена из Ленинграда. Они пробрались нелегально в Америку по гостевой фиктивной визе в надежде как-то зацепиться здесь , оставив дома своих двоих девочек 10 и 12 лет на пожилую мать . И уже 4 года они пытаются получить хоть вид на жительство и забрать к себе детей, но это им не удается сделать . Работают « по черному» т. е. не официально, копят деньги и мечтают увидеть детей , надеются , что после 5 лет пребывания в Штатах это будет возможно . И все разговоры , когда они приходили , были только о их детях. Все с сочувствием выслушивали их , утешали , убеждали потерпеть еще немного для блага самих же детей . Не знаю чем закончилась их история. Помню только , какой был для них праздник, когда им привезли их знакомые из Ленинграда их кота. Они приволокли его к Натке и умиляясь, глядя на него , этого большого толстого котяру , со слезами на глазах целовали его - кусочка их прежней жизни , а главное частички их оставленного дома, и давно нецелованных девочек. Смотреть эту картину было и смешно и жутко - как же их манила мечта остаться в этой стране, даже такой большой ценой.
Поздно вечером подкатывал тридцатисемилетний Сергей из Москвы. В Нью - Иорке он жил около 3 лет . Жизнью это было трудно назвать , поскольку его главная цель - накопление денег. Ради этой цели он работал по 20 часов в сутки таксистом, тратя свои заработанную валюту только на оплату квартиры, на еду старался не тратить и где только можно, ходил за халявной жратвой ко всем знакомым. Все знали эту его патологическую жадность, прощали и кормили. Он был своего рода маленький чеховский герой, который копил в отличие от того, не для себя на шинель, а копил деньги на шинель- норковое манто для жены , которая осталась в Москве. За все три года пребывания в этой стране он нигде не был. Даже простого кафе не позволял себе, театры, музеи , рестораны для него были также закрыты. Когда перед отьездом в Союз, я попросила сходить со мной в какой -нибудь ресторан, причем я предупредила , что каждый будет платить за себя. Он долго терзался, очень жалко тратить деньги, но потом согласился . Мы пошли с ним в японский ресторан и каждый заплатил по 30 долларов. Когда мы вышли из ресторана он мне сказал, - знаешь, я даже тебе благодарен , что ты меня вытащила , я могу в письме жене хоть что- то рассказать про Америку.
- Сереж, а на кой тебе такая собачья жизнь нужна ? Ты 3 года , можно сказать , просто вычеркнул из своей жизни , ради чего , ?
- Ха , знаешь , я уже накопил 30 тысяч еще года 2 и у меня будет 50 , и тогда я вернусь в Москву , куплю квартиру и мне еще лет на десять хватит.
-Я сейчас куплю жене норковую шубу и отошлю ей.
И он действительно купил жене шикарную шубу и отправил ее с Олей , которая уехала через пол года после моего отьезда.
То, что он тоже трагическая фигура из всей этой тусовки, я знаю точно. Когда он вернется в Москву его жена уйдет от него - к тому времени мужики с 50 тысячами в кармане по московским меркам уже не будут котироваться. Квартиры в Москве к тому времени подорожают в 10 раз , и за 50 тысяч можно купить будет только однокомнатную , а на остаток можно прожить месяцев 5 - не больше. И это вся награда за каторжный труд в течение 5 лет ?- неисповедимы пути Господни. Но это будет потом , а тогда он с горящими глазами от недосыпания и недоедания планировал свою будущую счастливую жизнь.
Еще одна зарисовка , которая осталась у меня в памяти, когда я прокручиваю свою пленку об Америке. Мы часто, когда стало потеплее, ходили на бродверг - это такой деревянный настил вдоль всего побережья океана , на высоте метров 2-х от песка. По нему гуляют и бегают за здоровьем и американцы и подражающие им наши . По утрам туда часто приходила одинокая женшина, лет 50 , говорили , что она бывшая балерина .Она кружилась с закрытыми глазами, под свою музыку души вертела фуэтэ, прыгала , и танцевала . От всей ее фигуры, ее движений, прыжков на фоне яркого солнца и серого океана исходила такая тоска и обреченность, будто она пыталась остановить время и вернуть свою прошлую жизнь с выступлениями на сцене, с аплодисментами , цветами, что глядя на нее хотелось плакать - она как бы олицетворяла эту эмигрантскую жизнь.
Когда я ехала в Нюью -Йорксом метро , то безошибочно определяла наших эмигрантов по глазам - в них стоял какой – то испуг и тоска, усталость. Я помню, что как - то возвращаясь поздно вечером , я услышала такой диалог , идущих за мной пару - двух средних лет мужчины и женщины , очевидно мужа и жены.
-Боже, как мне здесь надоело , - что это за жизнь , только работа и дом , как мне хочется в Москву , в наше НИИ , к моим девчонкам , поболтать с ними , пообсуждать прочитанные журналы , постоять за тряпками в очереди в ГУМ, постоять за колбасой в грязном магазине , как мне хочется обратно в ту прошлую жизнь!!!!
- Дура, ты пойми , той жизни уже нет! Нет твоего НИИ, нет твоей работы, нет твоих девчонок - это уже другая страна и ты там не нужна так же, как и здесь , и твои девчонки тебе жутко завидуют , что ты вышла замуж за еврея и живешь в Америке. Утри сопли и скажи мне спасибо.
Я их слушала и думала , что он прав , но я была на стороне его жены. Прожив 6 месяцев в этой стране, я могла бы и остаться здесь, если бы очень хотела , и смотрела на них с чувством превосходства - ведь я могу отсюда отвалить. И однажды, заболев и проснувшись ночью, я с ужасом подумала: вдруг я умру и меня похоронят здесь! Мне было страшно не то что я умру. а то, что меня похоронят именно здесь, в этом бездушном, чужом городе !
Моя жизнь у Аньки протекала почти автономно - мы с Даниэллой ее почти не видели, да и по утрам ей лучше было не попадаться на глаза. Ее настроение очень соответствовало ее внешнему виду - расплывшееся, полное, довольно дряблое тело, опухшее, бесцветное лицо с плохой кожей и серо - коричневыми невыразительными глазами , сеченые, крашеные , белые пакли вместо волос, но через час от прежней Аньки ничего не оставалось. Нацеплялся белый длинный шиньон, вставлялись в глаза ярко – голубые линзы, одевался корсет, каблуки, накладывался толстый слой грима, и перед нами роскошная , стройная блондинка с чудными голубыми глазами. Она всем видом показывала мне мое место в доме , особенно это происходило по утрам из - за ее постоянно плохого настроения , то устраивала скандал по поводу пропажи только что купленных перчаток с прямым намеком , что это я украла их , и когда с бьющимся сердцем, я искала их по всей квартире и наконец их находила , она и не думала извиняться . И хотя она родом из советского прошлого, роль хозяйки и служанки при ней, она любила играть. Приходя домой, она барским движением сбрасывала свою исскуственную шубу, то по среди комнаты . то в дверях , там где стояла - этот подсмотренный ею жест из фильмов ей казался очень классным. Но бывали и у нее просветы хорошего настроения и даже щедрости - как – то приехав их Мексики , куда она ездила на 5 дней с очередным любовником, она снизошла до подарка мне в виде трусов, и несколько раз давала мне свой абонемент в фитнес - клуб, где я проводила свои выходные, наблюдая и там жизнь наших эмигрантов. Поскольку этот клуб находился в Бруклине , то и посетители , в основном эмигранты из бывшего СССР. В этом клубе работал клуб знакомств с целым штатом свах. Ведь , где можно было увидеть девушку в первозданном виде, как не в бане и оценить ее достоинства без косметики? Эти свахи сидели в парилке, и выбирали достойных кандидаток, для меня тоже кое - что имелось, но когда я говорила, что через 3 месяца уезжаю, интерес пропадал.
Мне приходилось ходить иногда в магазин за продуктами , что также расширяло мое видение страны под названием «их нравы и обычаи» Я брала Даниэллу , мы гуляли на площадке , а потом отправлялись в супермаркет . Как то при очередном таком походе на выходе из магазина с нагруженной коляской продуктами, нас остановил улыбающийся полицейский и с улыбкой заговорив с Даниэллой подарил ей маленькую куклу. У них там , действительно к детям особое отношение , я ощущала это везде , где гуляла с детьми. И пока мы с ним болтали, на полуанглийском жестовом языке, кое- как понимая друг друга, переложив продукты из коляски в сумку, оглядев содержимое , я поняла , что у меня пропали сосиски и сыр. Это был первый раз, когда меня обворовали. Второй раз кража была солидней и для меня это было просто катастрофой . Мы с Антонио и детьми гуляли по пляжу . Даниэлла была с велосипедом, только что подаренным ее отцом . Мы положили велосипед на песок , а сами подошли к воде , не прошло и пяти минут как мы возвратились за велосипедом , а его нет , повернув головы мы вдалеке увидели двух негров , убегающих с нашим велосипедом. Цена велосипеда около 50 долларов , для меня была просто фантастической . Можно представить хотя бы по сравнении с зарплатой , которую я получала в Союзе - она равнялась 10 долларам. Я понимала , что Анька потребует вернуть эти деньги , так и произошло - я ей их отдала с первой своей зарплаты . Про воровство в Нью -Йорке я теперь знала не по рассказам. И когда я в выходной день отправлялась куда- либо , я делала так, как мне советовали опытные и пострадавшие на этом наши соотечественники : надо положить в кошелек 5 долларов , а остальную сумму положить в ботинок, когда к тебе подойдут и потребуют жизнь в обмен на кошелек-, отдавай без скандала кошелек с пятью долларами , а ботинок не отдавай. Я всегда так и делала. И когда мы с моей новой приятельницей оказались как - то вместе с детьми случайно, в чисто негритянском квартале района Логайленда , я тогда работала у других хозяев, у меня шевелились волосы от страха. Так недружелюбно, мрачно глядели на нас эти крепкие черные местные парни этого грязного, зловещего района. Я думаю только благодаря нашим питомцам , сидевшим в колясках мы выбрались из этого района целыми и невредимыми Это была тоже одноэтажная, но другая Америки - убогих хибар без лужаек и цветов . Наблюдая за чернокожим населением , мне приходила одна и та же мысль , очевидно они прилетели с другой планеты , особенно молодежь, в них вмонтирован дополнительный источник энергии - стоять на одном месте неподвижно они не в состоянии, они то , что - то все время напевают, притоптывая в так , то просто подпрыгивают . постоянно улыбаются , мусорят , бросая мусор там, где стоят. На пляже забавно видеть загорающих негров , мексиканцев , лежащих и на солнце по воскресным дням . Что они делают на пляже мне было не ясно , поскольку в мае месяце , кроме русских никто не купается в океане- температура воды была около 20 градусов. Мусор они оставляли около себя ужасный , но на следующее утро было все опять чисто , специальные маленькие машинки постоянно катались по песку и убирали за ними. Через каждые триста метров на пляже стояли вышки метра 3 высоты и там всегда в дневное время сидели несколько человек спасателей. Эти вышки были для меня самым любимым местом, ночного Нью-Йорка. В выходные дни перед тем, как вернуться в дом, я на Брайроне покупала мешок бананов, сигареты и забравшись на эту вышку сидела, ела бананы , курила , слушала плэййер с песнями Лозы и смотрела в чужое звездное небо - это был настоящий кайф! И что бы я сделала , вернувшись в Нью-Йорк - это повторила бы эту процедуру, конечно лучше с кем- то родным по духу - мужем или подругой. Выходные дни по началу, когда я не знала Наткиной тусовки , а с Олей мы еще не проводили выходные вместе , были очень безрадостными. Я одевала наушники и под музыку моего любимого Лозы, вышагивала километры вдоль океана по бродвергу , любуясь пустынным пляжем , попадала на Брайтон – Бичь , большую одесскую деревню. Гуляла , смотрела в
витрины , без денег в магазинах мне было нечего делать , и мерзла , но возвращаться к краснокожему деспоту очень мне не хотелось.
В один из таких дней я спросила время у прохожего мужчины, он оказался русским , вернее евреем из Новосибирска . Мы разговорились и он предложил зайти к нему в гости , благо , находились около его дома . Я так замерзла и так хотелось поговорить , что я согласилась . Уже придя к нему , я осознала опрометчивость моего поступка . Хотя внешне он был очень интеллигентного вида , причем очень пожилой- его возраст мне был гарантией его хорошего поведения . Это и повлияло на мое решение зайти к нему: если бы он был моложе, инстинкт самосохранения не позволил мне переступить его порог. Я была , в свое время пуганная , когда по молодости , возвращаясь поздно вечером из пионерского лагеря , где я работала пионервожатой в Москву , решила проголосовать , и села в газик. Шофер сразу сказал, что сейчас заедем в лесок, а потом он отвезет меня на станцию . Попытка открыть дверь и выпрыгнуть не привела ни к чему , дверь открывалась только с внешней стороны. У меня хватила ума предупредить его, что перед тем как сесть в машину я сказала , стоящему со мной на остановке нашему сотруднику , чтобы он, на всякий случай , запомнил номер машины. Это , очевидно остановило его от дальнейших попыток – он смачно выругался , остановил машину и вытолкнул меня из нее. С тех пор на авантюрные поступки меня трудно сподвигнуть , но в тот момент, мне было так фигово и так хотелось поговорить , что чувство самосохранения ушло на второй план. Поднявшись на 3 третий этаж , и войдя в квартиру мне стало как то не по себе и пройдя на кухню , я нагло попросила
- Не закрывайте входную дверь , пожалуйста .
Удивленно посмотрев на меня и поняв мое невменяемое от страха состояние, Наум Георгиевич, так звали моего нового знакомого, не стал закрывать входную дверь , налил чаю и стал рассказывать свою жизнь . Ему было , как он сказал 60 лет я думаю , он немного скостил , лет 65 ему точно было . Он сам из Новосибирска и раньше преподавал в Новосибрском университете , защитился . Издал книгу , что -то по гидравлике, даже показал мне ее, я вспомнила , что в институте я использовала ее при решении задач. Но рассорился с руководством и решил назло всем уехать в Америку . Но в итоге, назло получилось себе, хотя это и не совсем очевидно : многие доктора наук и сейчас в Питере перебиваются с хлеба на квас. Сначала он жил , лет 15 в Чикаго , а потом переехал в Ньо-Йорк . Вот уже 7 лет живет на пособие в одном из социальных домов на Брайтон – Бичь , в типовом эмигрантском , мрачном 9 – этажном кирпичном доме. Квартира довольно убогая , даже по тем советским нормам - нисколько размерами, сколько своей обстановкой. Он мне стал обрисовывать свою жизнь : что он изобрел , какой -то агрегат, который в будущем позволит ему выползти из нищеты , что у него есть одна женщина, но она категорически не желает интимной близости , а ему нужна молодая , желающая всех радостей жизни женщина , как бы намекая на меня в качестве возможной кандидатуры . Мне тогда , было 44 и разница в 20 с лишним лет, предполагала для меня только с ним только беседу , не более. Для меня он был просто уважаемым профессором, по книгам которого я училась в институте . Тем не менее, перед уходом от него я оставила свой телефон , с мыслью, а вдруг может пригодиться . Что в дальнейшем и подтвердилось. Практически все время , что я работала у Аньки , Наум Григорьевич звонил мне по телефону и предлагал всевозможные варианты сотрудничества. От варианта замужества настоящего или даже фиктивного с возможностью таким образом остаться в Америке. Или другой вариант- жить у него, а он мне найдет работу , с тем чтобы в дальнейшем я смогла снимать квартиру сама . Иногда эта его телефонная активность раздражала меня , но временами даже скрашивала и веселила. 20 лет жизни в Америки у него убили всякие ностальгические настроения, родной Новосибирск он вообще не вспоминал , упомянул только , что сын живет еще там. Жил он мыслью разбогатеть на своем изобретении и жениться на молодой женщине. Как то в один из выходных , когда , так случилось , мне негде бы переночевать я позвонила Роберту Григорьевичу с просьбой приютить меня на одну ночь , чем вызвала его неописуемую радость - вот он мой звездный час , так он наверное подумал. Но придя к нему , я зразу предупредила , что никакого интима не будет. Он мне постелил в другой комнате и часа два не давал мне спать: то придет и аккуратно поправит мне одеяло , то придет и спросит , может принести водички , то может включить кондиционер , его забота вызывала только раздражение и отвращение к его нелепой фигуре и его старческому желанию . А утром , когда я встала у зеркала и приводила себя в порядок он подошел сзади , взял за плечи , и глядя на наши изображения в зеркале сказал
- Смотри, какая красивая пара.
-Да , подумала я , может лет тридцать назад , ты смотрелся бы неплохо , а сейчас остался только красивый рост.
По прошествии 10 лет , я как - то позвонила ему, оказалось, что он живет все еще там и все еще с надеждой разбогатеть и жениться на молодой женщине , ведь ему всего – то каких -то неполных 75 лет.
- Дай Бог Вам Наум Григорьевич, что бы надежда не покинула Вас.!, ведь Америка - страна неограниченных возможностей .
Только очень грустно , что умные, образованные люди уезжают , вернее , им приходится уезжать и жить на грошовое пособие в чужой стране, чтобы не помереть с голоду в своей .
Так как замуж я не захотела, то продолжала трудиться у Аньки . Однажды к нам , вернее к Аньке в гости должен был придти один старый миллионер , с которым она трахалась за деньги . Это был польский еврей , приехавший в Америку лет пятьдесят назад , он уже еле говорил по польски и славился своей сексуальностью . Анька возлагала на него большие надежды. У него были несколько крупных ювелирных магазинов на 48 золотой улице в центре Манхеттена. Она предупредила меня, чтобы я привела квартиру в порядок и причесала Даниэллу особым образом , распустив ее роскошные волосы, а волосы были действительно роскошные- золотистые , вьющиеся крупными кольцами. И вот торжественный день настал. Вошла оживленная Анька и вместе с ней потрепанный жизнью седой мужичок , на вид лет 70. Отпечатка холености на его внешнем облике от его миллионов не было заметно. Анька преобразилась на моих глазах до неузнаваемости: из вечно недовольной , хмурой неряшливой по утрам и без косметики одутловатым и опухшим лицом с крашенными короткими волосами совершенно бесцветными глазами серыми блеклыми глазами в очаровательную , яркую красавицу с длинными белокурыми волосами , блестящими голубыми глазами, но главное преображение состояло в голосе - он стал тихий, нежный бархатный. а манера поведения - женственной, заботливой, нежной и любящей мамы - пасторальная картина, чудо ребенок и чудо- мама . Но этот стареющий мачо не вдохновился этой эдиллистической картиной а , только погладил один разок по головке Даниэллу , а все остальное время похлопывал по попе ее маму. После его ухода Анька показала подарки , которые ей он подарил: пальто и жемчужное ожерелье.
-Вот старый кретин , лучше бы дал денег , чем это говно - сказала Анька.
-Как думаешь, сколько может стоить это ожерелье? Продолжение этих подарков и встреч было непродолжительное . К иногда Аньке приходили коллеги по труду - тоже девицы, недавно приехавшие из Одессы , вырвавшиеся на свободу , где столько оказалось соблазнов, что они ни минуты не задумывались в выборе своей профессиональной деятельности. Они сразу же встали на тут же путь , что и Анька. Попивая вино, они обсуждали достоинства и недостатки проходивших через их «руки» и все остальное мужиков. Очень подробно описывая размеры и как и куда можно, и за сколько , под кем и как развалилась кровать, они совсем не стеснялись нашего с Даниэллой присутствия. Это было просто производственное техническое собрание. И когда часов 5 утра, я была разбужена появлением пьяной Аньки с ее новым кавалером , я не очень была шокирована . Появление этого кавалера круто повлияло на мое пребывание у нее , а конечном счете и дальнейшую жизнь всей , так называемой семьи. Кавалера звали Сергей , добыла Анька этого Сергея в ресторане Одесса , где она оттягивалась после дневной смены. Сергей был солистом в группе, то ли «Нескушный сад» , толи еще как , приехавшей совсем недавно из Петербурга подработать в Штаты. Было около 5 утра , когда они ввалились пьяные к Анькину квартиру. Она разбудила меня и попросила убраться с Даниэллой с утра пораньше к ее родителям , чтобы она не увидела Сергея. Утро начиналось с моих обычных ухишрений недопущения Даниэллы к своей маме , и попытки в свою очередь Даниэллы прорваться в спальню матери. Я навострилась это делать очень виртуозно. Быстро одев себя и ее , мы вываливались из квартиры , доходили до автобусной остановки и добирались до бабушки. У бабушки была большая квартира с видом на океан в районе Брайтон- Бичь. Вид из окна открывался потрясающий. В субботу, бабушка уже с раннего утра принимала посетительниц, в основном русскоязычных баб , которым делала миникюр и процедуру удаления волосенного покрова со всех обозримых женских мест . Надо сказать , что ухоженные ногти и отсутствие волос – это непременное условие проживания Америке , поэтому в клиентуре недостатка не было . Уже с утра большая гостиная была полна, оживленно болтающими женщинами , для которых посещение Милы , так звали бабушку , было приятным времяпровождением. Мила все про всех знала , все сплетни были сложены и разложены , и дозировано раздавались клиенткам. Выходной день в неделю у Милы был только один , а в остальные дни часов 10 в день , она молотила . Зато она могла содержать квартиру , безработного мужа и первую 15 летнюю дочь Аньки, которую воспитывала сразу после рождения. Миле было 52 года , она была довольно привлекательная . Второй муж Аньки , рассказывал, что когда познакомился с Анькой ( это было 10 лет назад) он еще думал за кем ему приударить - за мамой или за дочкой. Мы приезжали к ней и позавтракав, уходили на пол дня на детскую площадку , или шли навещать мать и отца Милы , которые жили тут же неподалеку в стандартном социальном мрачном доме в небольшой двухкомнатной квартире , обставленной по стариковски старомодно в стиле одесских «богатых» комнат 50 - годов. Время возвращения в Сейгет назначалось строго в зависимости от начала работы Сергея в ресторане . Весь день Анька с Сергеем проводили дома у Аньки , в основном в ванне и спальне . Набор сексуальной атрибутики приходилось мне убирать и прятать от Даниэллы мне самой . Накала страсти им хватало на 10 – 15 часов , так что иногда мы возвращались с Даниэллой очень поздно . Когда я как – то спросила у Аннькии , неужели ей недостаточно трудовой сексуальной недели , что она еще тратит свой выходной на тоже самое , Анька ответила , что это для души . А Насчет души Сергея не знаю , его жена должна была приехать к нему через месяц. Как то рано утром в один из моих выходных , Даниэлла была у бабушки , я собиралась выкатится из дома и поехать вместе с Олей в музей истории , Сережа заглянул в комнату и предложил вариант отдыха вместе с ними .
-Знаешь , я сейчас позову нашего барабанщика и мы вместе все повеселимся …
Анька многозначительно улыбнулась, видно предложение было оговорено сначала с ней , похоже сексуальная атрибутика уже наскучила и захотелось чего -то новенького.
- Не Сережа, я не по этой части , малость старовата буду.
- Да , а сколько тебе?
- 44 , - ответила я.
- Ну подумаешь , сойдет .
- Нет, я лучше с историей познакомлюсь, краснея за свой выбор ответила я . Как все добропорядочные жены мне был не знаком, как свистит в душе пьяный, ледяной ветер воли и запретных сексуальных наслаждений.
Сексуальная атрибутика, оставленная после выходных , да и вся обстановка, начали меня тяготить и я стала искать другую работу. Одна из бывших бэби - ситтерорв Аньки , которая смогла проработать у нее только два месяца , нашла работу в Районе Логайленд - это на другой стороне Нью-Йорка около сорока минут езды от Брайтона и была очень довольна своим новым местом. Эту женщину звали Валентина , ей было около пятидесяти лет и она тоже была из Питера. В личной жизни у нее произошла какая-то драма по линии мужа , она не рассказывала что именно, она вообще была очень скрытна, и неразговорчива и имела довольно мрачный характер. В Америке она жила уже около года, люто ненавидя ее , и с остервенением копила деньги на жилье в России. Вся высохла от злости на эту Америку, на свою загубленную жизнь, на мужчин в ее жизни и на все остальное заодно. Когда уже работая у новых хозяев, мы отправлялись на выходной с ней в Манхеттен осматривать город , наш диалог проходил примерно так:
- «Валя, смотри как красиво , восхищаясь увиденным , говорила я .
- Подумаешь , ничего красивого , американская безвкусица
- Валь , смотри какая симпатичная пара ,
- Уроды , слышала я в ответ.
Двух выходных общения с ней мне хватило, и в дальнейшем если Оля не могла , по каким либо причинам поехать со мной, я отправлялась путешествовать одна и была полная идиллия и полное совпадение впечатлений от увиденного. Особенно мне нравилось приезжать в центральный Парк. Я вливалась в американский образ поведения - покупала сэндвич, разваливалась на траве, лежала на животе и болтая ногами , уплетала его. Потом направлялась в какой либо музей или наслаждалась тишиной и величием кафедральных соборов.
Еще одна зарисовка из американской жизни под названием «их нравы». Возвращаясь из центра, сидя в метро, я наблюдала такую картину. В вагон вошел , вернее проковылял мужчина средних лет на костылях и опершись о стенку спину , встал , пытаясь сохранить равновесие, ему удавалось это с трудом. Хотя народу в вагоне было немного, все места были заняты. Все прекрасно видели попытки этого мужика сохранить равновесие, чтобы не упасть, но ни один из сидевших даже не шелохнулся. Напротив сидел, религиозный деятель в рясе католического священника, посмотрев равнодушно на калеку, он вновь с невозмутимым видом погрузился в чтение, своей высоко нравственной так я думаю , книги. Я встала со своего места и подойдя к мужчине предложила ему свое место . Он удивленно посмотрел на меня, и благодарно улыбнувшись покачал головой , но мы пионеры добрые дела всегда доводим до конца , я все таки взяла за локоть и помогла ему сесть.
Валя работала в интеллигентной американской семье - она у учительница , а он адвокат. У них были две прелестные девочки, 2 года и 6 лет. В отличие от Аньки , никакого высокомерия и чванства - «слуги и хозяина» в их поведении не замечалось . Их достойная жизнь предполагала и достойное поведения с окружающими людьми . По скотски вели себя только наши соотечественники со своими соотечественниками. Но даже такая семья и человеческое поведение хозяев не примерили Валентину с Америкой. По вечерам взяв собой детей, мы отправлялись на прогулку по Логайленду . Это место тоже находилось на берегу океана, отличалось от Сейгета какой- то патриархальностью , особенной тишиной и уютом . Дома , в основном были старой постройки, но в хорошем состоянии. Громадные деревья , цветущие кустарники и безлюдные улицы создавали атмосферу времен Тома Сойера. Когда, уже приехав домой , я читала «Южная ночь» Скота Фиджеральда , я наслаждалась этим романом , так как действие там происходило в Логайленде. Аромат этих улиц, этого воздуха , так явственно наплывал на меня, что я читала и перечитывала снова и снова окунаясь в ту атмосферу. Иногда мы совершали прогулки еще с одной женщиной -Аллой, приехавшей из Кишинева 2 года назад . В Кишиневе она преподавала музыку в школе , а здесь, чтобы помочь семье своей дочери , подрабатывала у одной молодой американской пары , нянькая их трехлетнюю дочь . Мы втроем гуляли по тихим улочкам таская с собой коляски, а Алла заглядывая в освещенные окна , мечтала вслух - как они тоже купят в этих местах дом и как она обставит , как только ее зять подтвердит диплом врача . Мирная беседа всегда заканчивалась спором и криками между Аллой и Валентиной о роли Горбачева в истории России. Валентина с пеной у рта доказывала, о пагубной роли Горбачева , в развале СССР, и что ей, бывшему инженеру приходиться сейчас нянчить американских придурков, на что Алла говорила о свободе слова и возможности уехать от этой свободы сюда, нянчить этих прекрасных деток и надеяться на лучшую жизнь в своем, может быть когда – то, купленном доме. А освещенные окна Логайленда с молчаливым равнодушием смотрели на этих по- своему несчастных женщин.
Однажды , уже перед самым отьездом в Россию , я ехала в такси , а надо сказать , что у каждой общины в Нью-Йорке имеется своя инфракструктура обслуживания: свои газеты , свои врачи, свое такси , свои адвокаты. Так вот, сев в такси я разговорилась с таксистом, приехавшим 5 лет из Кишинева. Он рассказал, что был в Кишиневе музыкантом в ресторане, директором которого была его жена .
-Боже , что за жизнь была у нас, только приехав сюда мы с женой оценили - денег навалом , квартира, друзья, весело было . А тут я за баранкой по 12 часов в день, света не вижу, друзей нет, все друг другу завидуют, сплетничают, будь она проклята эта хваленая Америка, но обратно уже не уедешь !
Так с подачи Валентины, когда она позвонила мне и сказала , что одной еврейской семье , тут в Логайленде требуется няня, я дождавшись очередного выходного дня поехала на встречу с хозяйкой . Я подошла к длинному одноэтажному, скромному дому. На лужайке около него носились дети, разных возрастов от 2-х до 11 лет, вытворяя что -- то невообразимое: в апреле месяце поливали друг друга из шланга водой, а женщина стоявшая в дверях с невозмутимым видом наблюдала за ними. Сначала я подумала что напутала адрес и это какое -то детское учреждение, но как оказалось это были дети моей будущей хозяйки. Я подошла к дому, и представилась вышедшей навстречу мне женщине очень приятной внешности, она с улыбкой провела меня внутрь. Женщину звали Маша. Мы сидели , разговаривали и сразу понравились друг другу. Я поняла , что хочу у нее работать , а те условия , которые она мне предложила, мне показались просто прекрасными. Я буду получать на 200 долларов больше, чем у Аньки, у меня своя комната , с чудесным видом на сад из окна . Я буду ухаживать за двумя детьми - девочкой 2года и мальчиком 5 месяцев. Мы договорились, что через неделю я перееду к ней и приступлю к работе. На следующий день я предупредила Аньку . что работаю у нее последнюю неделю , она даже к моему удивлению расстроилась, несмотря на то, что замену себе я уже нашла - это была Валентина из Оренбурга , которую так старательно выпирала обратно в Оренбург дочь , а она упиралась и не уезжала.
- А , что так решила? -- хмуро спросила Анька
- Я как раз хотела тебе предложить поехать с нами в Филадельфию на все лето , Сережа с группой едут туда на 2 месяца .
- Нет , ты знаешь , я все равно не собираюсь оставаться тут дальше 4 июля , у меня обратный билет на это число .
- Ну как знаешь, хмуро буркнула она.
Труднее обстояло дело с Даниэллой , я уже привыкла к этому вождю краснокожих , да и она привязалась ко мне .
--Знаещь , Даниэлла , мне надо будет уехать , у меня тоже есть сын и он хочет видеть маму . Так что , у тебя теперь будет другая няня .
- Я не хочу другую!
- Не плачь, я буду иногда приезжать и мы будем ходить на пляж . Я не думала . что можно привыкнуть к этому ребенку, но тем не менее....
И вот я в доме настоящих хасидских евреев. Это все равно, что после пребывания, хоть и в качестве свидетеля в борделе, очутиться в монастыре. Глава семьи был учителем в еврейской школе и преподавал там, не знаю как называлась по еврейскому канону , закон божий, а Маша его жена работала в госпитале медсестрой. Это было в прямом смысле святое семейство с очень строгими канонами жизни , характерными для артодоксальной еврейской жизни во всех проявлениях . Родители главы семейства переехали в Америку перед самой войной из Германии, тем самым спасли себя и своих сыновей от верной гибели. А родители Маши переехали из Ленинграда 20 лет назад и выдав дочь замуж за ортодоксального еврея, не могли спокойно смотреть на эту замкнутую жизнь дочери , проходившую в молитвах и родах очередного ребенка. Предохраняться, и делать аборты религией запрещено . Они вскоре уехали в Канаду, изредка навещая это святое семейство. К 35 годам у Маши было уже 7 детей , самому маленькому 5 месяцев. Она с радостью приняла жизнь своего мужа , полностью подчиняясь укладу жены хасидского еврея. Она носила парик, отрезав свои роскошные волосы, длинные платья с длинными рукавами. Мальчики все носили кипы , даже пятимесячный младенец и пейсы( это волосы длинные около ушей). Маша имела действительно ангельский характер, уже отразившийся на ее внешности - мягкой и нежной. Все время, придя с работы около 5 часов вечера, держа телефон у уха , готовя ужин или моя посуду, она кого -то устраивала на работу, кого-то утешала, кого -то обещала познакомить с нужными ему людьми, короче до самого позднего вечера телефон не умолкал ни на минуту- все просили помощи у нее. Она весь вечер работала матерью Терезой. Мужа звали Натан и приходя из школы, он уединялся у себя в комнате и не обременял себя ни воспитанием детей, ни общением с женой. В мои обязанности входило после того как все разойдутся - дети в школу, а Маша с мужем на работу , няньчить двоих детишек. Покормив одну хлопьями с молоком, а малыша молочной смесью, мы отправлялись гулять. Девочка была такого же ангельского характера как и мама , а вот младенец сразу не возлюбил меня , он косился своим рыжим немецко - еврейским , очень похожим на отца глазом и как только я отворачивалась или приседала чтобы отдохнуть, принимался истошно орать , как бы выполняя поручения папы , держать няньку под контролем , не давая ей расслабиться . Под этот рев мы втроем выкатывались на воздух , где нас обычно уже поджидала Валентина с младенцем в коляске и мы шли наслаждаться красотами Логайленда. К двум часам начинали подкатываться дети из школы и я готовила им бутерброды , в основном это сыр с булкой , после чего они отправлялись беситься на улицу , а я укладывала спать малышей и шла подвальное помещение , где находились стиральные машины и рассортировав черное и белое по машинам, включала их . К пяти часам приходила Маша и начинала свою работу матери - Терезы . Мы с ней часто беседовали , она вспоминала Ленинград - свой город детства , где была пионеркой , ту совсем другую жизнь, по которой она не скучала. Весь склад ее характера , ее воспитание, подготовили ее к роли жены ортодоксального еврея, причем с немецкими жесткими чертами характера . И это святое семейство , на первый взгляд , являло собой счастливое семейство. Это только прожив там около 2-х месяцев и посмотрев изнутри, можно было увидеть, что не все так безоблачно и идиллистично. Во первых , эти бесконечные роды подорвали здоровье Маши, благотворительная деятельность стала утомлять и расстраивать своей неблагодарностью, получая ее от тех людей, которым она так много делала хорошего. Желание улучшить свое благосостояние тоже не миновало их с мужем. Ей очень хотелось переехать в другой дом побольше и подальше от африкано - испанских соседей, которых все больше появлялось в их округе. Национализмом, сволочизмом или каким то высокомерием к черным своим братьям назвать это нельзя, просто хотелось к белым братьям. Правда один раз за один раз за высказанные вслух какие то обидные, как показалось националистические слова, их соседям был предьявлен большой иск. Она скучала по родителям, но они приезжали только раз в год , не желая терзать свое сердце и душу светских интеллигентных людей, картиной не той жизни , которой они хотели бы увидеть у своей дочери. Натан был очень сухой и в знаках нежности к ней и детям замечен не был. На работе у нее было не все так просто- она жаловалась мне , что подсиживают , и так же как у нас любят делать гадости таким людям, которые не могут ответить тем же. Самым любимым ее развлечением была поездка по воскресеньям со всеми детьми в парк. Она садилась за руль, большого минивэна, куда помещались все семеро детей и отправлялась в парк.
А для меня самое приятное время начиналось с восходом первой звезды в пятницу. Это начинался мой любимый шабат. Святое время для религиозных евреев и свободное для русских бэби – ситтеров , вплоть до вечера субботы. Мужчины одевали соответствующую одежду , называемую талесы и отправлялись молиться. Целые сутки все домочадцы должны предаваться созерцанию, не прикасаясь ни к чему, что могло потребовать хоть каких -то усилий - даже поднятия руки для зажигания или выключения света , готовки еды, мытья посуды, отрыванию туалетной бумаги, не говоря уж об играх и телевизоре. А для этого в доме зажигался свет повсюду и не выключался до конца субботы -шабата . Все игрушки , велосипеды , машины прятались под замок. В туалете рулоны бумаги заменялись салфетками , разворачивание рулона тоже работа . Еда к вечеру субботы была приготовлена и в отличии от тысячелетней традиции - ставить еду в специальные ящики - утеплители современные утеплители заменялись электрическими плитами, которые не выключалась целые сутки , грязная посуда складывалась в моечную машину , но не включалась . При виде первой звезды , я как в сказке про золушку, превращалась из бэби- ситтера в свободную женщину и скинув хламиду из юбки и кофты с длинными рукавами , одевала джинсы , прятала в кроссовки доллары и отправлялась дышать вольным воздухом . Мы встречались с Олей или шла к Натке слушать похмельно - насталгические эмигрантские рассказы ее друзей и знакомых, которых набивалось по субботам у нее человек по десять. В поисках дополнительного заработка мы с Олей наткнулись на заманчивое предложение в обьявлении газет «Русское слово». И в ближайший же выходной мы отправились в Манхеттен на 42 авеню. Найдя нужный адрес, мы поднялись на третий этаж. В комнате , набитой такими же страждующими подзаработать, у доски стояла женщина и рисовала схему нашего будущего огромного экономического роста , если мы начнем работать , внеся совсем небольшой вклад, всего 50 долларов. Тогда мы еще не знали , что то, что она рисует называется сетевой маркетинг или обычная пирамида по продаже только вышедшего на рынок чудо-продукта, называемого Херболайв. К нам этот продукт пришел ровно через пол- года. Тогда еще наивные наши граждане , верившие всему , что им скажут и пообещают - будь то покупка ваучеров , акций типа «Хопер инвест» или «Анто» выстраивали огромные очереди, надеясь в одночасье разбогатеть , кинулись покупать этот чудо продукт. Смертельного исхода правда вроде бы не случалось , а вот обменные процессы в у многих были нарушены и вместо похудания многие мои знакомы набрали килограммов по десять. Но не зная будущих перспектив , послушав лекцию , мы сжали в кулаках потом и кровью добытые 50 долларов, не желая с ними расставаться , выкатились на оживленную 42 авеню и пошли есть пиццу.
Перед возращеним к Маше, я зашла в русский магазин и увидев мои любимые и давно забытые конфеты «Пиковая дама», купила побольше для себя, рассчитывая угостить и Машу. Когда я с радостной физиономией пришла в дом, и протянула Маше купленные конфеты, она в ужасе отскочила от них, боясь даже притронуться и взяв меня за руку, просто выбежала вместе со мной из дома .
- Лена, выбрось их сейчас же в помойку, их нельзя приносить в дом , ты же купила их в некошерном магазине?
- Ну да, в обычном -, ответила я .
-Выбрось , и не обижайся , мы не можем есть продукты из обычных магазинов, я тебе куплю завтра такие же в кошерном.
- Конечно , сейчас выброшу, сказала я , отходя от нее и запихивая украдкой пару конфет в рот.
В этом смысле с питанием у них были строжайшие правила. Отдельная посуда для молочного , отдельная посуда для мясного и не дай бог спутать . Нянька , которая работала до меня спутала серебряные молочные вилки с мясными . Был большой скандал , так как по правилам их нужно было просто выбросить все , но поскольку это было фамильное дорогое серебро , Маша ходила к раввину и он своими молитвами очистил и разрешил не выбрасывать , а оставить их в доме.
Даже религиозные запреты пишутся все- таки людьми , и когда нельзя , но очень хочется , то можно. К раввину она ходила также за разрешением предохраняться , ведь аборты не разрешаются , а при наличие семи детей и слабом здоровье , восьмого ребенка Маше было заводить опасно . Помощи от мужа в воспитании детей ждать было бесполезно - немецкая сухость , помноженная на религиозную еврейскую суровость не создавали даже видимости теплых отношений между супругами. Мне казалось , что женский пол для Натана не существовал , но оказалось не все так просто и в душе еврейского раввина . Как – то к нам пришла молодая женщина , знакомая Маши , они стояли и разговаривали . Натан сидел и ел , и проходя мимо, я увидела каким жадными глазами смотрел на ноги этой женщины . Встретившись со мной глазами и поняв , что я увидела его взгляд , он быстро отвел глаза. Так что ничего человеческое не чуждо, даже ортодоксальным евреям .
Я продолжала трудиться в этом святом семействе . Иногда , из сочувствия к замотанной Маше , приходившей с работы , я брала двух малышей, одного в коляске, другую за руку и двоих мальчишек 6 и 7 лет в придачу и отправлялась на спортивную площадку школы. Мальчишки носились , вырабатывая свою накопившуюся за день энергию и уставшие и измотанные к часам 7 мы возвращались домой . Отдав детей, я уходила из дома и шла на океан смотреть заход солнца , на самолеты улетающие и приземляющиеся в аэропорту, представляя себя сидящей у иллюминатора , одного из них. Утром открыв глаза, я смотрела в окно на роскошный платан и мечтала , что скоро я так же из окна буду смотреть на сосну у себя на даче, и думала , в чем причина моего неприятия моей, можно сказать эмигрантской жизни, ведь при желании , я могла остаться в Америке и перетащить туда мужа и сына. Почему, даже при мысли об этом, меня прошибал холодный пот ужаса. И почему я предпочла бы есть корку хлеба у себя дома и смотреть на свою сосну из окна своей убогой дачи ?. Ведь раньше я считала, что желание жить в России может возникнуть только у умственно отсталых и при любой возможности, надо уезжать отсюда. Почему мое мировоззрение перевернулось на 180 градусов?
И гладя на этот красивый платан, мне пришло в голову, что можно все человеческие эмигрантские типажи представить, как таблицу Менделеева. Все элементы эмигрируют с одной целью - улучшить свою жизнь в денежном , моральном отношении, по идейным соображениям не будем рассматривать.
Одни элементы , самые стойкие , это профессионалы , им все равно где работать, лишь бы их работа хорошо оплачивалась , они с головой уходят в работу, получая все блага за их квалифицированный труд. Никаких ностальгических переживаний у них нет. Другие элементы , с пустой головой и пустой душой - стихи , музыка , душевные переживания , для них неведомы , им легко в эмиграции. И третья группа, которые по наивности мечтают о дружбе, взаимовыручке , что найдут вторую Родину , которую они будут любить также как она их. Вот этим там хреново и их мучают ностальгические воспоминания и плохо спиться по ночам, Нью-Йорские рассказы писателя Мамлеева- это про них .
Одной из дочерей Маши через неделю исполнялось 14 лет и этот день должен быть отмечен торжественно. Подготовка велась всю неделю . По задумке Натана я должна за неделю вымыть весь дом снаружи щеткой с порошком, включая крышу. Первые часы этого эксперимента показали, к счастью , невыполнимость данного задания- грязные подтеки, только подчеркивали несвежесть белого дома. Но зато внутренняя уборка проделанная мной была, так тщательно выполнена и так вымотала меня , что при чистке, ковров я уже была на последнем издыхании. И когда , Натан в очередной раз, стал высказывать свои требования, я не выдержала и громко сказала-
-Да пошел ты на Х….. , - он конечно не понял, но пошел, решив, что все его замечания будут учтены.
В день рождения все дети одели новые купленные заранее наряды , мальчишкии чистили обувь все сами и только самый старший 12 летний Иохим, похожий на отца, подходит ко мне и таким барским тоном , показывая на свои грязные ботинки не просит , а приказывает почистить ему их . Негодование и ярость от такого хамства ослепила мое сознание , что я вспомнила английские слова, которых даже и не знала. Обменявшись обоюдными оскорблениями, типа « сам дурак», мы разошлись.
До моего взлета с этой чудо- страны осталось меньше месяца , а я все не решалась сказать Маше о дате моего вылета . Я понимала , что ставлю ее трудное положение, ей надо было искать новую няню. Но она первая заговорила о переменах. Ей предложили ехать всем семейством на все лето в летний лагерь, типа нашего пионерского, в Вермонт. И она предложила ехать вместе с ней , и тут мне ничего не осталось, как показать билет на самолет с определенной датой вылета-4 июня. Если я не поеду, мне придется на свои деньги покупать обратный билет , что будет стоить мне месячного заработка. Этот довод заставил ее сменить гнев на милость и махнув обреченно рукой , она сказала
- Хорошо, я займусь поиском новой няни и поиском тебе новой работы.
И я не предполагала, что последние 3 недели моей работы я буду помнить очень долго и по сравнению с этой работой, жизнь у Аньки и Маши будет казаться райской .
И вот в одно солнечное утро меня опять погрузили в машину . Мы ехали, в арабский квартал к сирийским евреям.
И вот я у сирийских евреев. Мы с Машей подкатили к двухэтажному дому. В этом районе жили в основном итальянцы, мексиканцы и выходцы из Сирии. Из дома вышла очень красивая . молодая девушка , поприветствовав Машу и перекинувшись несколькими фразами, она показала жестом следовать за ней. Мы спустились в подвальное помещение и вошли небольшую комнату. Там стояла кровать, журнальный столик и вентилятор. Да , это было не то жилье , что у Маши. Хозяйка попросила меня представить какой- нибудь документ , поскольку паспорт у меня был отобран и оставался у Алекса , мне пришлось отдать ей свои водительские права , чем вызвала неподдельное удивление, тем что в России, от куда я приехала, есть не только медведи , но и машины . Я еще не представляла, что меня тут ждало .
Утро мое начиналось ровно в 8 утра. Я поднималась по лестнице на второй этаж , где снимала квартиру эта молодая семья , нажимала звонок и на вопрос «Ху изит» , отвечала « Тыз Элен» , входила в квартиру. По приезде в Питер . при воспоминании этого « Ху изэт « я долго еще вздрагивала. Квартира представляла 3 маленькие комнаты - одна спальня , детская , гостиная и малюсенькая кухонька. Меня провели в детскую , где спали их дети - девочки 1.5 года и совсем малюсенькая 3х месяцев. Дети были просто прелесть. Эта семья выбралась из Сирия со всей родней совсем недавно , а родни этой было человек 20 не менее , с которой мне пришлось познакомиться в ближайшее воскресенье.
И так начались трудовые будни знакомства с нравами и обычаями сирийских евреев. Это знакомство перевернуло начисто мое представление , сложившееся по фильмам и книгам, которые мне доводилось видеть и читать. Начнем с того, что я не представляла до какой степени они аккуратны и чистоплотны. В мою обязанность входило все, что помещалось в временном промежутке с 8 до 9 часов вечера, причем под постоянным присутствием Лины, так звали хозяйку дома, которая не работала. После кормления малышки бутылочкой с искусственным питанием ее надо было помыть с ног до головы, переодеть в новое платьице, носочки и под цвет платья повязкой на головке, протереть душистым лосьоном. Эти действия повторялись 6 раз в день , после каждого кормления. Крошка выглядела просто как куколка , несмотря на ее юный 3х месячный возраст. Она почти не плакала , а если и плакала , то так жалостливо и нежно , что вызывала просто умиление , а не раздражение. Эта девочка мне так нравилась , что если бы мне ее отдали я с удовольствием ее взяла себе в Питер . Кроме этих 6 процедур в день , должна проделывать тоже самое со старшей девочкой , только 3 раза в день , укладывать спать , убирать помещение , каждый день по полной программе . программе такая , что у нас принято называть генеральной уборкой , проводимой только раз в год. Я пылесосила всю квартиру, вытирала пыль, протирала моющимися средствами кожаный диван в гостиной , протирала стекла , двери во всей квартире , туалет с ванной от потолка до пола и все под пристальным вниманием молодой хозяйки, которая не отходила ни на шаг от меняя наблюдая за моими действиями . Если звонил телефон, который стоял рядом с ней , она звала меня из другой комнаты и просила подать ей телефон, я с вытаращенными глазами выскакивала , не понимая ее просьбы и протягивала ей телефон. Так повторялось по несколько раз в день. После очередного вопля подать телефон , выскочив из ванны с мокрой тряпкой я произнесла не выдержав , - слушай , Лиина, а пошла бы ты на три буквы со своим телефоном .
- Что ты сказала , поняв по моей интонации, что послала ее в нехорошее место . Что значат эти слова, не унималась она. Я прикидывалась , что не понимаю ее вопроса , делая удивленные глаза . Так мы препирались несколько минут, после все продолжалось по новой. Только позже я поняла ее странное , на мой взгляд , стремление , чтобы я была у нее на посылках и подавала ей телефон. Хотя сказку о золотой рыбке , она вряд ли читала , зато фильмы , где служанки подавали своей госпоже телефоны она насмотрелась у себя в в маленьком городишке близ Дамаска, где она росла и воспитывалась в бедной многодетной семье. Приехав в Америку и удачно выйдя замуж, она примеривала на себя роль госпожи , а в чем это еще могло выражаться кроме как подать телефон на еще не знала . Но знала , что надо показать своим, еще пока бедным родственникам , как она красиво живет , имея у себя служанку из далекой непонятной России. И поэтому каждый выходной мы садились в машину всем семейством и ехали на мои смотрины. Сначала заезжали за родителями , жившими минут 10 от Лининого дома. Родители были скромные , жившие на пособие и ужасно гордые за свою дочь, так успешно вышедшую замуж. Мать Лиины говорила довольно хорошо на французском и мы с ней могли пообщаться . Другие дети жили тоже неподалеку , снимали квартиры , имели старые машины и пребывали в полнейшем счастье - жизнь у себя на Родине была не сахар, и Америка для них была просто раем.
Так целый день проходил в катании по родственникам. Свободное время препровождение у этих сирийских евреев было очень однообразное, не в пример русской эмиграции с ее гуляньем на Брайтон - бичь, разгуляем в русских ресторанах, и распродажей ворованного барахла. Оно состояло в обьезде родственников по выходным, либо катаниях по улицам своего района на машинах с включенной на полную громкость сирийской музыкой . Правда, Лиина с мужем раз в неделю вечером уходили в ресторан и мне приходилось присматривать за спящими детьми часов до 2 ночи .
Вечером после 8 часов вечера весь этот квартал наполнялся ароматами жаренного мяса барбекю , установленных на балконах жаровнях с сидевшими домочадцами .
А утром, ровно в 8 часов, со словами «Ху из ит», я открывала дверь и начинался новый ад и новый день, как две капли похожий на предыдущий . Причем с моим появлением у Лиины, сломался кондиционер, в июне месяце в Нью-Йорке без кондиционера просто невозможно находиться в помещениях, а устраивать прогулки в этом семействе было не принято, мы находились в помещении круглые сутки. После проведения 12 часового рабочего дня в помещении у Лиины в 9 часов я сползала к себе в подвал , включала вентилятор и взяв ручку , с наслаждением зачеркивала еще один прожитый день и повалившись на постель засыпала мертвым сном для восполнения сил для следующего дня. Проработав неделю, я поняла , что в таком режиме до своего отлета из Америки я не доживу и стала уговаривать Лиину, отпускать меня , хоть на час на океан выкупаться. Вняв моим мольбам, Лиина пару раз отпустила меня, но после второго раза я сама отказалась от этой затеи. Идти до океана и обратно около часа, на купанье минут десять , то есть я не укладывалась в отведенный час , да и обратная дорога по жаре выматывала а потратить 2 доллара, душила жаба. Так, что хватило меня всего на 3 раза и от этой затеи я сама отказалась. Я смирилась и жила от двери с криком «ху из ит» до кровати с вентилятором и жирным крестом в календаре на еще одним прожитым днем. Кроме удивления по поводу чистоплотности и аккуратности этих сирийских евреев, очень умиляли отношения между молодыми супругами , где роль восточной женщины была далеко не приниженной и угнетенной , как представлялось мне , а ролью любимой жены , которую баловали вниманием и подарками , с мнением которой , муж считался. Так , что борьбу за униженное положение женщин востока, нам женщинам не востока затевать не стоит! То, что эта пара была еврейской национальности , которая им дала возможность перебраться в Америку, можно было понять только за столом, когда глава семьи надевал кипу и принимался за трапезу. А в остальном , трудно было даже предположить , что эта пара имеет какое - то отношение к еврейской национальности. Правда как то она приготовила суп, как она сказала их национальный кухни , который состоял из обжаренной до коричневого цвета сырой вермишели , которая бросалась в кастрюлю с вареным горохом , добавлялось туда много чеснока и выжимался сок нескольких лимонов, добавлялись орехи, получался коричневый суп, довольно вкусный. На этом их национальная самобытность и ограничивалась. Правда дегустация этого супа стоило мне одного коренного зуба. Попавшийся орех, расколол мне зуб пополам и мне ничего не оставалось, как найти по газете «Русское слово» ближайшего русского дантиста и отправиться к нему . Расходы на этот визит для меня были огромными - удаление зуба стоило 100 долларов . При этой процедуре на до мной колдовали сразу трое врачей , один тащил , другой отсасывал специальным «пылесосом» кровь , а третья держала за руку . Закончив эту «приятную» процедуру , мы разговорились . Врач оказался ленинградцем и узнав, что я из Питера и уезжаю домой через три дня , деньги взять отказался , сделав мне такой щедрый подарок. Правда количество врачей , принимавших участие в этой процедуре в качество удаления так и не перешло , уже в Питере , при очередном посещении дантиста выяснилось , что вырвали неудачно, оставив корни на память о бесплатном удалении.
В один из выходных я отправилась в гости к подруге моей сестры , с которой она училась на физтехе ленинградского университета и 20 лет назад эмигрировали по еврейской лини . Жили они в пригороде Нью -Йорка , в полутора часах езды на автобусе . К своему удивлению, я все таки смогла туда добраться с моим никаким английским. Добраться сначала до автовокзала , купить билет на тот рейс , на который нужно , разобраться в столпотворении бесконечных автобусных линий , и попросить водителя остановиться в том месте , где надо . Пока я ждала автобус, ко мне постоянно приставали американские нищие , с просьбой подать милостыню , мне стыдно было за свою жадность расставания с честно заработанными долларами , но я не могла опозорить свою Родину и не помочь американским товарищам в трудный момент их жизни, хотя они не предполагали , что я инженер , приехавший из незнакомой им страны , получающий месячную зарплату , на которую можно купить пиццу у них , а если бы узнали , то подали мне самой несколько монет. Приехав в это маленькое местечко, я сразу нашла нужный дом. Дом был шикарный и заслуженно вызывал гордость своих хозяев. Элку и Женя , так звали друзей моей сестры, купили его совсем недавно в рассрочку на 30 лет , внеся в качестве первого платежа сумму от продажи их старой квартиры и с гордостью провели по дому . Элка работала программистом в одной фирме , а Женя будучи мужиком на все руки от скуки , работал мастером по холодильникам , что позволило сразу без проблем устроиться на работу , купить квартиру , а потом и дом . Дочка закончила Пристонский университет и работала на Олстрит в аналитическом отделе , занимающимся вопросами российской экономикой, получая около 2 т долларов. Жила с родителями, но вскоре это ей надоело , поняв, что заработать бешенных денег в Нью -Йорке не сможет , перекочевала в Москву , купила квартиру и живет уже 5 лет в России, зарабатывая не такие копейки как в Америке. Это я узнала уже позже , лет десять спустя после моего пребывания у них в гостях, из писем от Элки , когда жизнь полностью перевернулась для этой семьи. Умер Женя , ему не было и 60 лет, Элка ушла на пенсию по состоянию здоровья , оставшись совсем одна, роскошный дом продали , а мечты о красивой жизни в Америке в старости, в окружении внуков так и не состоялись . Элка купила небольшую квартиру в Нью -Йорке и все оставшиеся деньги тратит на поддержание своего пошатнувшегося здоровья и поездок по странам и континентам. Но это будет позже , а в тот солнечный июньский день, прогуливаясь по дому в сопровождении Элки и Жени , я восхищалась совершенством дизайна , громадной ванной на втором этаже с маленьким бассейном , зимним садом и удавшейся воплощенной американской мечтой. Мы пообедали настоящим борщом, по которому я так соскучилась
и поехали в «сарай – гараж», это так называется форма торговли барахлом из частных домов , устраиваемых в собственных гаражах. По газете с частными обьявлениями, находим нужный адрес и едем. Странное дело , думала я про себя , на кой хрен довольно состоятельным людям ездить по этим старым барахолкам , выискивая , копаясь в чужом хламе . Но видно , жилка приобрести на халяву присуща и обеспеченным людям , наблюдая с каким увлечением они копаются в этих старых вещах. Я конечно тоже, приобрела себе новый флакон мужского парфюма , за 1 доллар, которым пользовался мой муж в течении нескольких лет , причем аромат держался дня два, не чета современному парфюму. Элка тоже прикупила кой - какого товара на 5 долларов , потом , правда , отдала его мне , с тем чтобы я его передала в качестве подарка ее ближайщей подруге , моей сестре . Разбрасываться деньгами ни к чему , это не широкая русская душа , тут все считается , поэтому и дом купили. Вернувшись с экскурсии по барахолкам ,
мы пошли на лужайку принадлежашуюю их дому , уселись в шезлонгах подставив физиономии солнцу . Элка рассказывала как довольно трудно проходили первые годы по приезде в Америку, как много она изучала , чтобы стать хорошим программистом , как все вечера она просиживала над книгами , уже даже тогда, когда устроилась на работу , чтобы не отстать от своих американских коллег. Эту идиллию прервала подошедшая Соня , дочь Элки со словами :
- Вот , высунул свою черную рожу , показывая на живущего в соседнем доме молодого чернокожего человека , довольно приятной и интеллигентной внешности .
- Я им говорила, что прежде чем покупать этот дом, надо смотреть, кто живет по соседству , произнесла раздраженная Соня.
Элка покраснев с укором посмотрела на дочь .
- Послушай Соня, я не призываю тебя с ним дружбу водить , но все таки это ты в гости приехала в их страну , а не он к тебе , так что успокойся, переставь шезлонг и отвернись в другую сторону.
И у меня тут же промелькнула мысль, может скоро и в нашей стране коренное население будет вызывать такое же раздражение у приехавших к нам на жительство лиц кавказской национальности? Антагонизм такого рода держится тысячи лет и продержится еще столько же. Понаслаждавшись семейной идиллией , я поехала в свой сирийский ад.
Вернувшись около 9 часов, к себе в подвал , я включила вентилятор и прежде чем завалиться в постель , взяла ручку и с наслаждением зачеркнула еще один прожитый день, предполагая сразу же лечь в постель. Но мечтам моим не суждено было сбыться . В комнату ворвалась разрьяренная Лина вместе с хозяйкой дома у которой она снимала квартиру и с криками набросились на меня . Ничего не поняв , в первый момент , до меня наконец дошло, что им надо от меня . Я оказывается, нарушила трудовое законодательство , вернувшись после 8 часов в свой выходной день , я должна была придти не позднее 7 часов , должна была сидеть с детьми и отпустить Лииу с мужем в ресторан . Препирались мы довольно долго , я делала вид , что ничего не понимаю , но в итоге , я взяла свое одеяло и поднялась на второй этаж
Ладно , утешала я себя , мне осталось только неделя .
И вот мой последний день на ниве няньчиния сирийских детишек. Я отработала положенные 12 часов, спустилась в свой подвал, одела красивый, только что купленный шелковый костюм, накрасилась , впервые за месяц проведенный у Лиины и с сияющими глазами пошла прощаться с этим домом Расстались мы , можно сказать, очень трогательно - я подарила Лине , связанный собственноручно фриволитэ воротничок , а она мне со своего плеча почти новую кофточку . Набрала номер телефона русской диспетчерской по вызову такси и отправилась на эти 3 последних дня к Натке. Боже , как я наслаждалась этими тремя днями проведенными в Америке!!!! Я ходила по Брайтану с чувством независимости и внутреннего превосходства над нашими эмигрантами . Ведь я уезжаю , а они остаются , и скоро вместо этой большой деревни с многими знакомыми лицами я увижу величавые гранитные набережные Невы с незнакомыми лицами. Я так соскучилась по своей убогой , так называемой даче и моими тремя соснами на участке, по ковырянью в земле и конечно по сыну и мужу , для которых я ходила по магазинам и выбирала подарки. Я валялась на пляже и обьедалась моими любимыми пирожками с капустой теми, пирожками из детства. В гости к Натке приходила Оля и мы до глубокой ночи слушали , смеясь до колик в животе ее детективные истории из жизни у новых ее хозяев. Ходили с Олей в китайские ресторанчики , где за 4 доллара можно было пообедать , причем очень вкусно, качество тех китайских ресторанов не идет ни в какое сравнение с китайскими ресторанами , которые расплодились сейчас в Питере. В один из последних дней я зашла к Алексу попрощаться . Мы обнялись , как старые друзья .
- Оставайся в Америке Лена, чего ты не видела в этом Питере, хочешь я даже помогу тебе.
- Нет , Алекс , спасибо , но мне ужасно хочется домой .
- Ну не поминай лихом, ты не очень там расписывай нас как эксплуататоров .
- Ну что ты Алекс , каждый зарабатывает как может , нас же не насильно сюда отправляли., все нормально ответила я. Эти три лучших моих дня пролетели незаметно и вот Натка везет меня в Аэропорт , прощай Америка ! Самолет взмывает в воздух , в иллюминатор я бросаю последний раз на очертания Нью- Йорка, прибрежной полосы Логайленда , где я сидела и смотрела с тоской на улетающие самолеты, думая , что я навсегда покидаю этот город.
Но Нью-Йорк не хотел расставаться со мной и мне пришлось вопреки моему желанию возвращаться сюда еще раз . Моей соседкой оказалась молодая девушка лет 25 , родом из Алмааты, приехавшая в Америку 10 лет назад. Выучившись на медсестру , она неплохо устроилась , работая в больнице. И сейчас накупив подарков, отправлялась первый раз за эти годы в город своего детства , вопреки согласия своей матери , которая грозилась ее проклясть , если она все таки полетит. Она очень боялась этого проклятия , полета на самолете и рассказывая мне свою историю держалась за мою руку , очень извиняясь , говоря , что ей очень страшно. Когда через пол часа полета, нам обьявили, что у нас есть небольшая неисправность , и нам придется полетать над океаном, выжигая топливо и приземлиться снова в Аэропорту « Кеннеди» , у моей соседки начался приступ истерии. Она почти забралась мне на колени со слезами на глазах с причитаниями , что это действует проклятие ее матери , что мы теперь разобьемся . Выжигание топлива продолжалось три часа и все эти 3 часа я успокаивала ее , мне было совсем не страшно , очевидно после работы у сирийских евреев мне было все равно на чем от них улетать , хоть на самолете с одним крылом. И когда мы наконец снова приземлились в аэропорту «Кеннеди» и грянули дружные аплодисменты пассажиров с зелеными лицами, моя соседка слезла с моих колен со слезами счастья на глазах, мы с ней обнялись и расцеловались как родные.…. Нас погрузили на автобус и отправили гостиницу. Я восприняла это как забавное приключение, дополняющее мои приключения в этой стране. Моя соседка , с которой мы также оказались в одном номере , в знак признательности за мою моральную ей поддержку , просто насильно всунула мне подарок , красивые золотые серьги , которые я и сейчас ношу , вспоминая этот необычный полет . На следующее утро нас пригласили в ресторан завтракать , за счет авиакомпании. Мы пришли в ресторан довольно поздно , когда с одной стороны стояли блюда с шведским завтраком , а на других столах были поданы блюда для шведского обеда , причем нас предупредили, что нам полагается только , столы, расположенные справа , те что предназначенные для завтрака. Но наши русские туристы сделали вид , что ничего не поняли и набрав полные тарелки , с мясом, курой уселись трапезничать , вместо того чтобы есть мюсли с молоком и пить кофе. Разгневанный персонал начал пояснять , их ошибку , но наши делали вид, что ничего не понимают , что от них хотят и продолжали уплетать деликатесы. Позавтракав , мы вернулись в зал ожидания , где нам сказали , что до вылета нашего самолета еще часов 8 , и кто хочет , может сьездить в город и провести время там , что и сделала некоторая часть туристов. Мужья, оставив жен с багажом , сами отправились развлекаться . По прошествии минут сорока после обявления этой информации , нам сообшают совершенно противоположную, что мы должны отправляться на посадку прямо сейчас, поскольку все изменилось и самолет все равно не починить , шасси , как не убиралось , так и не убирается. Часть туристов , стала роптать , что не полетят нашими авиалиниями . Но я так хотела поскорей помахать Америке , что решила лететь и на таком самолете какой есть. Разлученные жены, проклиная своих мужей отправившихся на прогулку в город тоже решили лететь и тащить сами непосильный багаж, чтобы бала возможность этим поступком попрекать своих мужей длительное время.
И вот мы опять взлетаем и я уже на этот раз навсегда, прощаюсь с Америкой .
Когда у меня будут деньги, я может быть приеду сюда еще раз , но уже как турист.!!!!!!!!!
Прощай Америка , долго будет Америка сниться , будет сниться с этих пор!!!!
Так что дорогие дамы , если вы захотите подработать нянькми в Америке мой совет вам - не устраивайтесь на работу в русскоязычные и арабские семьи, не летите туда на наших авиалиниях , а если все таки полетите , не верьте сообщениям о времени вылета, напутают, а лучше всего вообще не отправляйтесь в Америку , нечего там нам делать !!!!! Не зря наши эмигранты называют Америку колонией усиленного питания. Колония она и есть колония.!! |
